Русь меж двух огней – против Батыя и «псов-рыцарей»

«И помчался во град Рязань и увидел город разорен, государей убитых и множество народа полегшего: одни убиты и посечены, другие пожжены, а иные в реке потоплены. И воскричал Евпатий в горести души своей, распаляяся в сердце своем

». Рухнул привычный и устоявшийся мир рязанского воеводы, от прошлой жизни его не осталось ничего, лишь высились вокруг Коловрата темные развалины теремов да закопченные громады некогда белоснежных храмов. И везде — тысячи мертвых тел и стаи бродячих собак, обитающих на пепелище. Ходили дружинники среди руин и звали близких своих, но лишь тишина была им ответом, да ветер свистел, нагоняя снежную метель, — ничего и никого не осталось у Евпатия и его гридней, все выжег страшный огонь нашествия. И тогда обратился воевода к своим людям, и был он краток — кровь невинных требует отмщения, а степных извергов надо покарать, и покарать так, чтобы помнили до конца своих дней. И дружина согласилась с Коловратом. Из-под груды мертвых тел извлекли вои рязанский стяг, залитый кровью последних защитников, и подняли его над черным пепелищем Рязани — пока хоть один из них жив, жива и рязанская земля!

* * *

После уничтожения города Рязани и разгрома княжества монгольская орда двинулась на северо-запад к Коломне, что подтверждается и Лаврентьевской летописью: «потом татары пошли к Коломне». Черные пепелища сожженных городов и сел указывали дружине Коловрата путь, которым двигалась степная саранча, а между тем, увидев всадников под рязанским стягом, из лесов стали выходить беженцы. Чудом уцелевшие от монгольских облав, они не верили своим глазам, видя закованных в доспехи гридней с большими червлеными щитами, которые двигались по следу Батыевых туменов. И удивительное дело — отряд рязанского боярина стал расти, как снежный ком, поскольку в лесах схоронились не только женщины да старики, но и очень много мужчин, которым удалось уцелеть при штурме городов или убежать из плена. Вооруженные рогатинами и топорами, а то и просто дубинами, они присоединялись к дружине и вместе с ней шли по направлению к Коломне. А между тем стремительно двигающийся рязанский отряд все ближе и ближе подходил к идущей на север монгольской орде, и вероятность встречи с врагом возрастала многократно. В тылу орды двигалось множество мелких отрядов, которые прочесывали местности в поисках пленных и добычи, поскольку жители после прохода главных монгольских сил часто возвращались в свои дома, думая, что главная опасность миновала. Но они жестоко ошибались.

Когда сведения о том, что монголы совсем утратили чувство осторожности (а кого им бояться, Рязанскую землю полностью разгромили и выжгли!), стали поступать к Евпатию регулярно, воевода понял — его час настал! Рязанская дружина благодаря помощи местных жителей стала выслеживать врага и нападать на небольшие монгольские подразделения, которые во множестве рассыпались по деревням и селам. Разведчики, большинство из которых являлись охотниками и лесными жителями, тщательно отслеживали движение обреченного отряда, а затем доносили сведения до Коловрата, который и решал, где и как атаковать супостатов. На монголов нападали везде — в деревнях, где они останавливались на постой, на лесных дорогах, где они разъезжали в поисках беглецов, на льду рек, по которым предпочитали передвигаться степняки. Нападали внезапно, когда враг меньше всего этого ожидал, секли и рубили поганую степную нечисть без жалости и в плен не брали, а если кто и попадался живым, то либо сами медленно пластали на куски ханских нукеров, либо отдавали освобожденным пленникам на расправу. Один за другим стали исчезать монгольские разъезды, действовавшие в тылу, и когда наконец в ханской ставке обратили на это внимание, то потери, которые понесли завоеватели в, казалось бы, побежденной и разоренной стране, вызвали немалый переполох.