Русь между Югом, Востоком и Западом

Что же до «Слова о полку Игореве», это, и правда, документ огромной эмоциональной силы… Говорят, Марина Цветаева как-то заметила, что только эту книгу она взяла бы на необитаемый остров. Мысль, читаемая в ней меж строк, ясна: не ходи в чужие земли как захватчик и грабитель! Защищая же свою землю, стой насмерть! О том скорбит русский воин: «Родная земля, ты уже за холмом!» О том же и слова Святослава: «Не посрамим земли Русской!» Нам совершенно чужда мистика расы и крови, но мистику Русской земли мы ощущаем и ныне постоянно. Н. Бердяев в «Русской идее» писал: «Очень сильна в русском народе религия земли, это заложено в очень глубоком слое русской души. Земля – последняя заступница». Земля наша – наша душа… Можно согласиться и с академиком А.С. Орловым, который отмечал: «Героем «Слова» является «Русская земля», добытая и устроенная трудом великим всего Русского народа». Но ведь еще – и обильно политая кровью нашего народа в битвах не только с врагом, но, увы, со своими соплеменниками. Бесспорно, «Слово о полку Игореве» вошло в сокровищницу словесности, в органику нашего русского бытия, духа и великорусского самосознания. И не только русского. Казахский писатель и поэт О. Сулейменов в романе «Аз и Я» писал: «Одним из таких учебников чтения стало для меня «Слово о полку Игореве». «Слово» отстоит от меня не только во времени. Наш взгляд направлен сверху вниз: мы видим лексику и поэтику памятника. Нам доступны верхние этажи семантического и идеологического знания «Слова»: не всегда удается заметить тень на плоскости и по ней восстановить высоту конструкции и объем. Мы глядим вниз, стараясь увидеть цветущие формы прошлого сквозь вековые пласты культурных предрассудков, которые старше нас, но моложе правды. «Слово» – неожиданно. Оно заключает в себе прозрения, кажущиеся подозрительными, тривиальные образы, покрытые патиной гениальности, и темные речения, великие уже потому, что понимаются банально». Но и без прозрений ясно, что история Руси – вечный бой за нашу землю. Так что смирение и примирение случались редко, редко были «страни ради, гради весели»!

Книга «Слово о полку Игореве»

Стонала Русская земля от временщиков. Вот и княжество Волынско-Галиц-кое терзали свары князей. Буйные Игоревичи, чуждые сотрудничества, ненавидя друг друга, готовы были перегрызть друг другу глотки. Вспоминается фраза из романса: «Словно аспиды мы в басурманской крови.» Так вот такого рода аспидами, т. е. ядовитыми змеями, злыми и злобными недругами для Русской земли, были некоторые князья, проливавшие кровь народа. Смены правителей вели к тому, что земли становились постоянным объектом грабежей половцев, монголота-тар, немцев, поляков, литовцев, венгров и др. С начала существования славянских княжеств для всех очевидно участие в русских спорах различной зарубежной «закулисы». Князь Ярослав (сын Свято-полка) действовал против Мономаха по подсказке из-за рубежа («Но есть еще другое известие, также очень вероятное, что Ярослав был подучаем поляками во вражде с Мономахом и особенно с Ростисла-вичами»). Каждый преследовал только свои собственные интересы (военные, геополитические, экономические).

А. Калугин. Междоусобица князей

Так, на Волынь вторглись поляк Леш-ко Белый (из Малой Польши) и Конрад Ма-зовецкий. Некоторые города открыли полякам ворота, понадеявшись на рыцарскую польскую честь. Итогом стало повсеместное разграбление городов. Гибли люди, горели города, приходили в запустение земли. Чтоб установить хоть какое-то подобие порядка, Игоревичи в начале XIII в. уничтожили почти всех мятежных бояр, так сказать, предварив опыт Великой французской и Русской революций. Остатки тех бежали в Венгрию, умоляя венгерского короля помочь им в организации интервенции против родной земли. Тот согласился. Венгры вторглись на земли Западной Руси и взяли Галич. Правда, Даниил Романович нанес им поражение. Однако всем этим распрям не было конца. Сплошное безумие охватило княжеские роды. Приведем пример уже из эпохи монголотатар-ского нашествия. Ради стольного града черниговский князь Михаил (по отъезде из Киева князя Ярослава Всеволодовича: тот отправился с данью-взяткой к татарам, и те «де-факто» признали его великим князем) в 1239 г. захватил Киев, объявив себя великим князем киевским. При этом собственный город и людей в Чернигове он оставляет, нисколько не заботясь о том, что гнев и кара татар должны обрушиться на город. Возмездие не заставило себя ждать.

Черниговцы на стене крепости