Русь – неделимое будущее…

Третья группировка — войска правого крыла численностью 78 тысяч человек с 159 орудиями под командованием младшего брата Наполеона Жерома Бонапарта — должна была движением от Варшавы на Гродно оттянуть на себя 2-ю Западную армию, чтобы обеспечить наступление главных сил наполеоновской армии.

Второй эшелон Великой армии насчитывал 170 тысяч человек.

Известное своей патриотичностью стихотворение Михаила Лермонтова начинается такой строфой:

— Скажи-ка, дядя, ведь недаромМосква, спаленная пожаром,Французу отдана?Ведь были ж схватки боевые,Да, говорят, еще какие!

Недаром помнит вся РоссияПро день Бородина!

После Бородинского сражения — одной из крупнейших битв Отечественной войны 1812 года — Кутузов понял истину: одолеть французов на этом Поле величайшей брани ему не удастся. И он принимает смелое и логически выверенное в той ситуации решение — отступить, но без паники.

Полководец прекрасно понимал, судя по потерям, что еще одного генерального сражения армия не выдержит. Чтобы сохранить боеготовность русских войск, он решил отступить и даже оставить несколько растерявшемуся от пирровой победы Наполеону сердце России — Москву.

Итак, на Бородинском поле не было никакой российской победы, а была жестокая и героическая рубка русских солдат, офицеров и генералов с частями Великой армии Наполеона Бонапарта. Как выяснилось, отступление не всегда признак поражения. В мудром приказе Кутузова на отступление было исправление глупости, которую кто-то сверху порой допускает. Нет, он не обвинял российского императора, но считал, что действовал тот поначалу опрометчиво.

Кутузов понимал: мудрость готовится холодным умом и горячим сердцем в единственном экземпляре и имеет определенные границы, а глупостей тысяча, и все они безграничны. Семечко должно треснуть, чтобы появился росток. И оно треснуло…

На совете в Филях барон, генерал от кавалерии Леонтий Леонтьевич Беннигсен призывал встретить неприятеля на подступах к Москве, его поддержали истинные герои боев Ермолов, Коновницын, Уваров и Дохтуров. «Храбрость — сильнейшее желание жить, принявшее форму готовности умереть. Нам надо не только жить, но и спасти Отечество. Умереть легче всего», — заметил Кутузов, глядя в горящие глаза своих подчиненных.

Когда французы вступили в Москву, Наполеон, остановившийся в сентябре 1812 года по адресу Малая Дорогомиловская улица в доме № 47, ждал, что российская столица сдастся. Однако узнал от подчиненных о том, что русские сами подожгли город, чтобы не дать пришельцам спокойной жизни в Первопрестольной. Не поверив таким жестоким вестям, Наполеон направился в Кремль. Но из-за пожаров и дыма ему стало душно. «Русские сами зажигают… — заметил Наполеон. — Какая чрезвычайная решительность… Это скифы!» И он переместился в сторону нынешнего Ленинградского проспекта, в Петровский путевой дворец (здание бывшей Военно-воздушной инженерной академии имени Н. Е. Жуковского. — Авт.

), а оттуда с позором отправился по старой разбитой Смоленской дороге к себе домой, понимая, что воевать дальше бессмысленно, у него нет шансов на победу в России.

Интересная деталь — дом на Малой Дорогомиловской, в котором останавливался Наполеон, был построен в XVIII веке и принадлежал трактирщику, который в самом начале Бородинского сражения вместе с семьей эвакуировался. Кстати, он оставил все вещи в запертом доме. И вот этот дом пережил три войны: 1812, 1914–1918, 1941–1945 годов, две революции 1917 года и Гражданскую войну 1918–1921 годов, сохранился в сталинскую перестройку столицы, только не пережил точечной застройки мэра Москвы Лужкова. В 2004 году дом бесцеремонно снесли мощные бульдозеры.

Сейчас на месте разрушенного исторического дома находится здание фирмы «Трест «Мобильспецстрой», которая, словно символизируя варварство, учиненное мэром, специализируется на разборке и сносе зданий. Автор запомнил этот дом, стоявший на пути, если идти напрямик от «Дома игрушки» до Киевского вокзала.

Смешно и горько! Иваны, не помнящие родства, крушили все и вся в Москве, ради точечной застройки и барышей…

А сколько сожгли, в том числе и исторических домов. Вечером 14 марта 2004 года, после президентских выборов, напротив Кремля до сих пор непонятно как вспыхнуло здание Центрального выставочного зала, известного как Манеж. Когда люди ведут себя безнравственно по отношению к культурно-историческим ценностям, они быстро привыкают к беззаконию.

Однако вернемся в 1812 год, на совет в Филях.

В своем выступлении в прениях князь, генерал-фельдмаршал Барклай-де-Толли поддержал Кутузова: