Русь – неделимое будущее…

«Сохранив Москву, Россия не сохраняется от войны, жестокой, разорительной. Но, сберегши армию, еще не уничтожаются надежды Отечества, и война… может продолжаться с удобством: успеют присоединиться в разных местах за Москвой приготовляемые войска».

За то, что Россия — не Москва, высказались Остерман-Толстой, Раевский и Толь. Они признались, прозревши мудростью, что истощенная Бородинским сражением армия не готова к новому столь масштабному сражению.

Кутузову поверили его генералы!

* * *

Во время Отечественной войны 1812 года военный корпус французов под командованием генерал-полковника, а потом командира конных егерей Императорской гвардии, вице-короля Италии, пасынка Наполеона, принца Эжена (Евгения) де Богарне, остановился в Саввино-Сторожевской обители близ Звенигорода. Его основал в 1398 году на горе Сторожи преподобный Савва, Звенигородский чудотворец, один из первых учеников преподобного Сергия Радонежского.

И вот случилось чудо — преподобный Савва явился в ночном видении принцу Богарне. Эту притчу автор услышал от краеведа при посещении храма в 1999 году. Так вот, Савва французу промолвил:

— Не вели своему войску расхищать монастырь и особенно выносить что-нибудь из церкви. Если исполнишь мою просьбу, то Бог тебя помилует и ты возвратишься в свое отечество целым и невредимым, а твои потомки подружатся с Россией.

Утром Богарне, поддавшись совету во сне, отправился осмотреть храм и увидел раку с мощами и лик того, кто явился ему ночью. «Он, это он! Как все реально!» — поразился французский военачальник.

— Чей это портрет? — спросил он у монаха.

— Это образ святого Саввы, основателя монастыря, тело которого покоится в гробнице.

Услышав такой ответ, Богарне поклонился мощам святого и исполнил сказанное ему в видении. Потом он опечатал храм и приказал поставить у ворот часовых. Слова ночного Саввы сбылись в точности. Участвуя во всех сражениях при отступлении Наполеона из России, Эжен де Богарне остался невредимым. Его не касались пули, шрапнель, сабли и штыки. Богарне оказался едва ли не единственным из генералов Великой французской армии, вернувшимся с войны без ранений.

Исполнилось и другое пророчество. Через некоторое время сын этого французского генерала — герцог Максимилиан Лехтенбергский приезжал в Москву поклониться святым мощам преподобного Саввы, выполняя предсмертную волю своего отца. Потом Максимилиан сочетался браком с великой княжной Марией Николаевной. Таким образом он вступил в родство с российской императорской семьей. Потомки его стали русскими и, отказавшись от римско-католической церкви, приняли Святое Православие.

Ну как не вспомнить в этой главе слова одного из летописцев войны России с Наполеоном Л. Н. Толстого, сказанные в его бессмертном романе «Война и мир», о дубине народной войны. У россиян она всегда была под рукой.

«Представим себе двух людей, вышедших на поединок с шпагами по всем правилам фехтовального искусства… вдруг один из противников, почувствовав себя раненым — поняв, что дело это не шутка… бросил шпагу и, взяв первую попавшуюся дубину, начал ворочать ею…

Фехтовальщик, требовавший борьбы по правилам искусства, были французы; его противник, бросивший шпагу и поднявший дубину, были русские…

Несмотря на жалобы французов о неисполнении правил… дубина народной войны поднялась со всей своей грозной и величественной силой и, не спрашивая ничьих вкусов и правил, поднималась, опускалась и гвоздила французов до тех пор, пока не погибло все нашествие».

Нечто подобное случилось и в войне 1941–1945 годов, когда немецкие генералы жаловались Гитлеру, что Советский Союз ведет войну не по правилам конвенций, используя «не шпагу, а дубину» под названием Советская Партизанка. Да, она помогала и помогла Красной армии гвоздить и в конце концов пригвоздить нацистское нашествие.