Русь от нашествия до «ига». 30–40 гг. XIII в.

Наряду с экономическими последствиями вторжения, обращают на себя внимание культурные изменения. Прежде всего фактически прекратилось почти на три десятилетия строительство новых церковных зданий, а также ничего не известно о крупных ремонтах (роспись, смена кровли и т. п.) уже существующих построек. Вообще летописная информация о событиях второй половины XIII в. удивительно скудна. Мы мало знаем о том, что происходило на Северо-Востоке Руси и почти ничего не знаем о событиях на юге и западе. Причем, характерный для прежних веков общерусский масштаб летописных сводов, в которых отмечалось произошедшее в самых отдаленных уголках страны, теперь совершенно исчез. Владимиро-суздальские письменные источники второй половины XIII в. ничего не знают о событиях в Киеве, Галиции и на Волыни; это — как бы малосущественная или недоступная информация. Русь предстает расколотой не только экономически, но и в социокультурном отношении.

Действительно, процессы обособления княжеств шли и до появления монголов. Однако теперь им был придан особо интенсивный ритм, описать который не всегда удается, отчего социально-экономические сдвиги порою воспринимаются в качестве единомоментных событий. Например, обрыв информации о южных землях во Владимиро-Суздальском летописании действительно произошел практически мгновенно в начале 1240-х гг. С другой стороны, очевидно, что никакое нашествие не способно сразу расколоть этническую общность. Эти процессы обычно начинаются значительно раньше, а завершаются гораздо позже. В случае с монгольским вторжением ситуация выглядит именно так[690].

Процесс дробления страны на протяжении XIII в. шел практически постоянно. Он не начался и не завершился в 1237–1240 гг. Княжеские усобицы на юге и западе Руси после этих лет постепенно затухают, но их завершение следует связывать с битвой под Ярославом (1245 г.), а не с захватом монголами Киева или разорением Волыни и Галиции. Во Владимирском княжестве наблюдается ситуация совершенно обратная: после смерти в 1246 г. великого князя Ярослава усобица только начинается, а ее завершение относится уже к концу 1250-х гг. и связано с вовлечением монголов в качестве союзников одной из сторон конфликта.

Общественная жизнь региона также не претерпела решительных изменений в ходе вторжения. Традиционные «структуры повседневности» достаточно быстро восстановились, и их позднейшая трансформация, на которую, без сомнения, повлияли монголы, проявилась значительно позже.

Все это заставляет более трезво и взвешенно подходить к вопросу об «иге». Что означает это расхожее выражение? Марксистское понимание термина укладывает его в рамки даннических отношений, «татарского выхода», отчего и датируется 1257–1462 гг., от переписи населения на Северо-Востоке до прекращения выплат[691]. Однако уже в конце XIII в. система взаимоотношений между монголами и Русью существенно изменилась. Во-первых, изменилась система сюзеренитета. Уже в 1260-х гг. власть монгольского великого хана в русских землях фактически упраздняется. Прекращаются и поездки князей в далекий Каракорум. Завершается формирование Золотой Орды в рамках улуса Джучи и выделение ее в отдельное государство. Инициатором переписи, как известно, выступал верховный хан, а не золотоордынский хан. Возможно, после окончательного развала империи Чингисхана характер даннических отношений Руси также претерпел существенные изменения. Так, армянский писатель Киракос Гандзакеци писал чуть позднее: «Русские князья платят дани более или менее смотря по обстоятельствам. Сначала хан улуса Джучиева посылал своих чиновников для сбора дани и налогов в Россию, а потом передал эту обязанность в руки русских князей, не потому конечно, что имел к ним более доверия, а потому, что раздражение народа во многих случаях показало невыгоды и даже опасность первой системы»[692]

. Система взаимоотношений явно отличалась от налоговой системы в современном понимании. Те самые баскаки, за которыми признаётся право взимания даней, как выясняется, находились вовсе не повсеместно, а уже в конце того же XIII в. вообще исчезли[693]. Право сбора перешло к местным князьям, но и среди них не было единства: ведь средневековое общество всегда иерархично, а сюзерен обязан блюсти интересы своих вассалов. В таких условиях говорить о единой системе «ига» не приходится. Скорее всего, требуется всегда заключать это слово в кавычки и наполнять его весьма абстрактным содержанием. Например, понимать под «игом» ту систему вассалитета, которую установил с Батыем великий князь Ярослав. Сюда будут включаться как претензии на верховенство со стороны монгольских ханов, так и признание этих претензий теми или иными русскими князьями. В случае если одного из указанных элементов не хватает, следует говорить не о «иге», а об попытках его установить. В этом отношении политика Даниила Галицкого лишь формально учитывала режим «ига»: ведь его зависимость от Батыя фактически была условной, а подчинение Бурундаю в 1260 г. воспринималось как временная мера.