Русалия

- Это любезничать лучше сладким голосом, - усмехался Богомил на усердие Русая нарочно смягчать свой голос, - а для того, чтобы Непостижимому хвалу пропеть, тут важно для себя установить, через кого ты с ним говорить собираешься, и тогда уже голос налаживать. Если, скажем, хочешь, чтобы Дажьбог - Солнце-князь тебя услыхал, славу ему пой явственно, чтобы каждый звук сиял. А вот для Сварога больше подойдет глубокий голос, затаенный. Огненному Сварожичу, тому по вкусу, когда горлапанят вовсю. Стрибог бы такое пение и за пение не счел, признал бы ревом звериным, ему нравится напев ласковый. Во славу Перуна норови нежность с силою соединять. И нет им счета, разным способам-то. Так что, для отличных движений души и настроение голоса подбирай отдельное. Одного только след избагать, того, что может мил показаться разве что страховидному Нию – это такой голос, что дурно звучит. Ну-ка, Святоша! Русай! Давайте вместе!

Тело витяжеско – точно лук туго-о-о-ой, да.

А стрела ему – Сваро-о-ог наш батюшка родной.

Ты лети стрела каленая сквозь су-умрак ночной,

Прилети сквозь мрак ночной ты к свету истинному, да.

Приведи от смерти душу да к бессмерти-ию…

- Ну, уже куда как лучше! Молодец, Русиша! – совершенно по-мальчишечьи обрадовался достославный облакопрогонитель Богомил.

- Вот скажи, учитель, - важно вскинул голову Святоша и бросил на приведенного им приятеля взгляд едва ли не надменный, - ты меня всему обучаешь, а есть ли такие секреты ведовства, которые ты бы знал, да мне не мог открыть?

Богомил легонько пощипал струны лежавших у него на коленях небольших гусель, с вырезанным на них Конем-Солнцем, как известно, в незапамятные времена принесшим часть высшего Знания русским волхвам от самого Рода, затем благочестивый волхв поднял на князя свои спокойные светлые глаза, и говорил отецки ласково:

- Всякое существо в этом мире вмещает столько божественного Знания, сколько оно способно осилить. Лишнее знание столь же разрушительно, сколь и отсутствие оного. Не лучше ли осознать свое предназначение в мире и выполнить его с честью, нежели на чужое засматривать? Зачем тебе знать, как лен прясть? Зачем землеробу умелость говорить гладко? Перед бабой своей красовитничать? А вот князю, который почел бы счастьем для себя перелагать волю высшую на земной язык, следовало бы знать, что все гласные звуки олицетворяют сущность самого Сварога-творца. Звук, свистящий, как ветер, как крыло пролетающей ластвицы, подобен старшине-старинушке Стрибо. Согласные звуки мертвы, они неподвижны, как смерть, и потому посвящаются подземному хозяину, навьему правителю. Пусть же тот, кто желает овладеть словом, сумеет снискать заступничество Сварога. Пусть он будет охраняем тройной силой Стрибога.

Давно уже преодолевший приступ бестолкового высокомерия Святослав не удержался от вопроса:

- Неужели и со смертью надо любовь иметь?

- Чем же смерть не защитник? Не бывает слов без согласных звуков. Не бывает жизни без смерти. И Сварог, и Ний, созданные единым Родом, лишь части мира творений. Их сила – отраженная сила блаженного и бесконечного, внутреннего правителя всех существ, словно пространство, пронизывающего все изнутри и извне. Песнопевцу же тогда только приведется донести слова свои до вышнего слуха, когда при произнесении любого звука он не будет забывать о своей неизбывной связи со всем вокруг. Каждый гласный звук связывает вас со Сварогом. С каждым гласным звуком вы с благодарностью возвращаете небесному ту силу, которой он всечасно насыщает вас. Свистящие звуки произносите внятно, дарите их седому Стрибо от всего сердца. А согласные – дабы не сливать их один с другим выговаривайте не спеша, четко. Да обережете вы себя от безвременной смерти!

Ученики старались не упустить ни одного слова Богомила, молодые лица их при том сделались вытянутыми и напряженными, и смотрелись они столь уморительно, что степенному волхву пришлось употребить некоторые усилия, чтобы сдержать просящуюся на уста улыбку.

- Давайте «Многоликий, многообразный…» пропоем.

Зазвенели было гусельные струны голосами возвратившихся с полдня весенних птиц, да Богомил вдруг сдержал их.

- И еще. Когда вы поете, размышляйте о том, что песнь ваша – это бессмертие русского Бога. Говорите себе: «Пусть она даст надежду людям, а мне любовь неба». Попытаем свою справность?

Вновь щеглы и варакушки, зорянки и малиновки, овсянники и чечетки заливистым щебетом раздвинули и осветили мрачноватую тесноту избушки, в их сопровождении точно голос Триглава ⁴⁹⁶¹, властвующего над тремя мирами, заслышался с каждым мгновением крепнущий голос, - троичный и вместе с тем единый.

Многоликий, многообразный отец наш,

Ты – основа совершенного порядка,

Ты – единый свет, тепло несущий;

Опоясанный бессчетными лучами,

Переправь, блаженный, на тот берег,

Где цветы невежества не всходят.

У