Русалия

Богомил и Словиша подошли к толпе с тыльной ее стороны, но, несмотря на то, что внимание собравшихся здесь людей было прельщено выходками мелкорослых потешников, появление досточтимого волхва-облакопрогонителя не могло остаться незамеченным, - и при его приближении толпа расступилась, образовав как бы коридор, ведший к повозке с бочками и хазарами, перед которой все принужденнее отплясывали заподозрившие некую перемену обстоятельств скоморохи. Однако Богомил не воспользовался предложенной ему дорогой, но остановился в самом начале ее, бесстрастно взирая на происходящее перед ним.

Потешники-карлы все грустнели в своем веселье, то и дело оглядываясь на увязших в растерянности хозяев. Наконец скоморохам дали знак остановиться (те исчезли в одно мгновение), и на ноги поднялся Нааман Хапуш. Он какое-то время щурился, как бы присматриваясь к новоприбывшим, да вдруг раскинул широко руки и воскликнул радостно напрочь криводушным голосом:

- Ого! Чьей чести удостоено наше маленькое гулянье! Сам несравненный солнцеподобный облакопрогонитель Богомил почтил нас своим высочайшим вниманием! Добро пожаловать…

- Это ты в моем дому говоришь мне «добро пожаловать»? – не торопясь отвечал волхв, но никакого чувства не выразилось на его точно вырубленном из камня лице.

Толпа, движимая неким потаенным объединяющим порывом, свойственным всякому здоровому сплоченному товариществу, единовременно повернулась к Богомилу. А из-за несколько отдаленных кущ черемухи выдвинулось два, а то и три десятка хорошо вооруженных конников – сопроводителей пришельцев из Хазарии. Одни вели коней под уздцы, другие, как видно, на всякий случай не оставляли седел. Они остановились в стороне, саженях в пятидесяти от толпы, но все равно их появление не добавило обстановке непосредственности.

- Зачем вы пришли сюда? – спокойно и вроде бы негромко сказал волхв, но его услышали все.

- Мы это…

- Так ведь… позвали…

- …князевы люди приехали…

- 

…плясуны – потеха…

- …можно в Хазарии богатство добыть…

- …княгиня послала… Ольга…

Понеслись в ответ Богомилу молодые, старые, женские, детские, мужские голоса.

Волхв дал время отзвучать тем голосам и, когда наплыв их стих, продолжал:

- Говорила лиса: дай только на твой воз лапку положить, а вся-то я и сама влезу. Для того, чтобы не попадать впросак, у вас есть свой отецкий обычай. Разве в нашем обыкновении бражничать между праздниками?

- Нет… Не наше это дело… - слабо отзывались отдельные голоса.

Серое небо слегка осветила голубоватая зарница. Где-то далече затаенно прорычал гром. Внезапный порыв ветра тряхнул обширную крону старой березы, бросил в сосредоточенные лица высохшие в жарынь сорванные листья и даже поскидывал колпаки с коротко обстриженных голов двух поселян.

- Ого-го! – восхищенно покачал головой один из двух совершенно одинаковых босоногих малышей в коротеньких рубашонках с лиловыми от ягодного сока животами, сосредоточенно глодавший бледно-зеленый черешок сныти, вероятно, девочка, судя по небольшим пукам волос на висках бритой головы.

- Разве наши деды учили нас, - говорил Богомил, - предаваться праздности в неурочный час?

- 

Не-ет…

- Вы говорите, что Ольга позволила инородцам явиться сюда, чтобы обольщать вас маревом

лживых обещаний. Но с каких пор Русь стала жить бабьим умом?

На расписной повозке что-то крякнул Хапуш, но Богомил даже не взглянул в его сторону.

- Они зовут вас в Хазарию и сулят невесть какие блага. Простодушие, с которым вы отдаете этим речам свое внимание, извиняет только ваше плохое знакомство с этим народом. Ваши кровники северяне и вятичи, живущие на пограничье с Хазарией и потому имеющие более полное понятие об управителях этой страны, не столь наивны. Ведь с ними так не цацкаются, пивом не поят и дешевых платков бабам не раздаривают, а просто пригонят отряд наемных своих магометан, руки скрутят, в телегу побросают – и на невольничий рынок. В Итиль, в Самкерц. А еще в Царьград, в Шираз, Багдад, Исфахан, Трапезунд. В Болгарию, в Армению, в Сирию и Калаврию. Где они действительно зарабатывают деньги; может быть, и большие, но, правда, не для себя.

Сверкнула молния. Другая. Ветер нарастал. Потемневшее небо, по которому стремительно неслись косматые облака цвета пережженной стали, швырнуло в толпу несколько пригоршней воды, и следом усиливающееся протяжное раскатистое громыхание угрожающими переливами тяжко проскакало в вышине. На хазарской повозке кто-то испуганно взвизгнул.