Русалки Обводного канала

Конечно, подобную операцию по перевозке пострадавшего в больницу доверили самому молодому сотруднику – младшему сержанту Ильину, и, хоть всю дорогу Саша с недоверием и сомнением косился на немного чокнутого Семибогатова, тот вел себя примерно, только иногда что-то бормотал себе под нос, недовольно косясь на милиционера.

– Молодой человек, я все-таки буду на вас жаловаться, – снова, уже в двадцатый раз, устало повторил Игнатий Степанович. – Вы зачем меня сюда притащили?

– Затем, – вяло огрызался Александр. – Начальство приказало, вот и притащил. Пусть доктор вас проверит, ну, голову там… или еще чаво?

– А что с моей головой? – испуганно ойкнул партийный работник.

– Вот доктор вам и скажет, что с вами. Пойдемте-пойдемте, – буквально силой тащил его младший сержант.

В приемном покое их попросили подождать, и через пару минут к ним буквально выбежал низенький старичок с гладкой лысой головой, на которой смешно топорщилась белая медицинская шапочка.

– Вы ко мне, молодой человек? Я вас уже давно жду. Доктор Ефимов Иван Данилович собственной персоной, – чинно представился он. – Полчаса назад из вашего отделения звонили. Проходите-проходите. Любочка, оформи медкарту товарищу.

Любочка, молоденькая черноволосая сестричка, быстро заполнила необходимые документы. Ефимов завел в свой кабинет мгновенно успокоившегося Семибогатова, и младший сержант уже готов был под шумок сбежать из Боткинских бараков – запах медикаментов и нечеловеческой боли просто витал в воздухе, проникал в каждую клеточку тела, – но тут медсестра Любочка его удивила.

– Что, и этого тоже с Обводного выловили? Сейчас начнет про русалок сказки сочинять и про зеленый туман! – лукаво ухмыльнулась девушка.

– Про кого? Какие такие русалки? – Саша нахмурился. Он сам прекрасно помнил зеленоватый туман, который клубился над водой Обводного канала.

Санкт-Петербург. Октябрь 1893 г. Сыскная полиция

Ротмистра Казимира Евграфьевича Жилина весьма заинтересовала пугающая находка в Обводном канале. Мужское туловище без рук, ног и головы сразу было передано в прозекторскую Обуховской больницы. Может быть, по останкам тела удастся установить личность убитого. Но места в районе Канавы были неспокойные. Грабежи, разбои, пьяные драки случались на берегах канала постоянно, но ранее никогда из воды не доставали такие пугающие фрагменты тел.

Казимир Евграфьевич задумался: много лет он занимал свой пост, всегда об Обводном шла нелестная слава, но если какой лиходимец задумал тепереча здесь людей четвертовать и в канал скидывать, то что же далее будет? Вон уже и вездесущие газетчики постарались, раскопали сенсацию.

На первой странице «Петербургского листка» красовалась огромная статья, где журналисты дали волю своей незаурядной фантазии и вовсю строили гипотезы, кем при жизни был «петербургский чурбанчик», как нелестно окрестили останки тела газетчики. А далее Самописцев Л. В., автор статьи, рассуждает о связи этого убийства с жутким делом Джека-потрошителя, деяния которого захлестнули Лондон.

«Мог ли серийный убийца с туманного Альбиона перебраться в нашу Северную столицу?» – спрашивает у своих читателей Самописцев Л. В. и продолжает задавать убийственные вопросы: «Когда же ждать новую жертву?»

Отбросив, как ядовитую змею, «Петербургский листок», Казимир Евграфьевич забарабанил пальцами по столу, раздумывая над следующими сыскными действиями.