Русская деревня. Быт и нравы

В большой округе крестьянин знал не только жителей всех 15–20 соседних деревень, их семьи, родство, происшествия (а слухи распространялись быстро), но и норов, характер каждой деревни — изюминку в ее облике и нравах. Действительно, у каждой деревни было свое лицо, порой не очень приглядное. Вспоминает Татьяна Петровна Соколова (1919): «Все деревни одинаково жили. У нас деревня форсистая была. Не столько богатства, сколько форсу у каждого было. Любили все делать с блеском. Крыши тесом покрывались. Облицовка была красивая. Кирпичные дома были.

Дома большие, были и двухэтажные. Котегово — зауголками звали. Они жили попроще. Бабкино. Избенки были маленькие, бедно жили. Маленькие избушки, как баньки. У нас жили хорошо, потому что работали. Как ни глянешь, в каждом доме то столяр, то овчинник, то маслобойник. Машины были у одного, его раскулачили. Молотилку он давал напрокат, да и то за хлеб. Сапоги у нас шили в деревне. Лапти плели. Портные были, шили одежду. Красили холсты всякими узорами. Пчеловодством занимались. Пчелы были у многих».

Родством в богатой деревне гордились, родства в нищей деревне стыдились. Помнили всех своих многочисленных родственников не только ныне живущих, но и давно умерших. Человек силен был родней, ее помощью и незримой поддержкой. Правда, счет родства вели чаще всего старики, но и молодые парни знали свою родословную на 5–6 поколений назад. Хорошо сохранялись предания об основателях деревень. Петр Петрович Малых (1917) так вспоминает об основании своей родной деревни: «Примерно лет 180 прошло, а может, больше, около двухсот, когда сюда приехали мы из села Быково, из-под Вятки. Приехал Малых Иван Антоныч, привез сына Фадея. Еще привез Феофана — сироту, ну а потом у их здесь родился еще сын Петр — мой прадед, значит. Сына этого, Петрушу, отделили. Дали ему полдуши земли. У отца-то его три души всего-то было. От Петруши родился сын Николай — мой дедушка. Жену Николая, бабушку мою, значит, звали Ирина Яковлевна. Дедов-то своих я всех помню».

Много теплых слов говорится в рассказах стариков о своих прежних соседях. Пожалуй, складывались нити дружбы не менее крепкие, чем родственные. Очень часто говорится и об атмосфере доброжелательства, взаимной поддержки, господствовавшей в родной деревне.

Вот как вспоминает о взаимоотношениях людей в родной деревне Анна Прохоровна Новоселова (1917): «В деревнях раньше жили мирно и дружно. Сосед с соседом утром встретятся — “доброе утро” говорят. Были и злые, и жадные, но их как-то и незаметно было. В основном добрые, дружные, открытые люди были. Мужики свои дела решали, бабы свои.

Песни, частушки пели чуть не каждый день. Помню, еще малехонькой девчушкой была, а у нас в деревне два мужика были. До чего задиристые, да ругачливые, да все назло соседям… Так крупно поссорились они из-за чего-то, но люди их пристыдили. Мол, нельзя же задирать постоянно, устали уж от ваших выкрутасов. Так один из них на примирение пошел— частушки забавные сочинил и под окном своего соседа спел под гармошку. Тому потом пришлось таким же макаром сделать. Так вот и помирились. У нас в деревне гармонист был дядя Тима, весельчак такой, особенно подопьет когда, так его и не остановишь. А весной река разольется, девки с парнями на лодках катались… А раздавались песни как, аж душа радовалась!»

Двадцатые годы прошлого века в этом смысле были тесно связаны с обычаями деревенской жизни, с Россией дореволюционной. Эту пуповину перерезал только 1930-й, начавший полное уничтожение всей крестьянской цивилизации России. Двадцатые же годы были еще патриархальные. Жизнь была более спокойной и слаженной, меньше было неожиданностей, стрессов, страхов. Все вокруг было привычным, знакомым и двигалось по заведенному века назад кругу. Тепла для души каждого отдельного человека внутри этого хорошо обжитого мира было больше.

«До колхозной жизни самые важные черты у человека были: твердость характера, честность, дружелюбность, добрососедство. Сплетников и болтунов не любили, осуждали. Презирали воров, доходило вплоть до убийства миром. Вообще народ был дружелюбен» (А. И. Семенова, 1908).

А В. А. Ведерникова (1925) считает даже так: «Важной чертой моей семьи и других было гостеприимство. Простота, доброта, правдивость, большая сила воли в преодолении трудностей — вот что характеризовало наших селян в те годы. Почти все в селе носили одну фамилию, всех объединяло родство, ближнее или дальнее. Люди были внимательны друг к другу в селе и к тем, кто оказывался в наших краях. Запоздавший путник находил приют в любом доме. И малышу, оказавшемуся вдруг без родителей, помогали. Так, в ближней деревне Верхнее Брагино мальчик Коля оказался сиротой. Когда он был маленький, часто из своей деревни приходил в Мокино, заходил в любой дом, ночевал. Накормленный и одетый потеплее уходил в свою деревню, где еще оставалась его родня. Таким же образом осталась у моих родных жить до конца своих дней пришедшая в село старушка Анисья».