Русская дива

Всю свою жизнь полковник Барский, как медалью, как орденом, гордился своим чистым и исконно русским происхождением, которое прослеживалось аж до новгородских купцов первой гильдии Барских-Вязьмитиновых, обедневших при Иване IV, но вновь разбогатевших при Петре Великом благодаря фамильной предприимчивости и нескольким выгодным бракам. Правда, некоторые западные историки, вроде Казимира Валишевского, утверждают, что если хорошенько потрясти генеалогические древа самых аристократических российских семей, то за пышной листвой их русофильских отпрысков можно обнаружить не только норманнские, татарские и немецкие прививки, но даже… еврейские! Например, достоверно известно, что все пять дочерей петровского вице-канцлера барона Шафирова ушли замуж в семьи русских дворян, и притом еще конкуренция была на знатность женихов, поскольку самые аристократические кланы Вяземских, Толстых, Юсуповых и других за честь почитали породниться с влиятельным вице-канцлером, которому император жизнью обязан. Но кто же не знает, что Шафиров был крещеный еврей — Шапиро! И следовательно, через своих дочерей он своей шапирской кровью «подпортил» как минимум пять древних генеалогических древ в российском аристократическом саду. А уж про его собственные шалости в кустах этого сада и говорить нечего, их теперь ни один историк не сосчитает…

Но все эти норманно-татаро-шведско-франко-немецко-еврейско-польские донорские добавки давно растворились в крепком полынном настое степной русской расы и только изредка выскакивают в русских детях татарским зауженным разрезом глаз, еврейскими крупными ушами или норманнской белобрысостью, которая исчезает с возрастом.

Олег Дмитриевич Барский был шатен, уши у него были средней величины, нос прямой и тонкий, без всякой еврейской горбинки, глаза карие. С раннего детства и до сегодняшнего дня он никогда не сомневался в своем арийско-российском происхождении, а с начала семидесятых годов перестал скрывать и свое дворянское происхождение. Наоборот, империя восстанавливала имперские традиции, и быть дворянином по происхождению стало в номенклатурных кругах не только модно, но даже превратилось в поручительство благонадежности, верности служению державе. Как рекомендация при вступлении в партию. И новая элита, выросшая из «пролетарьята» и «трудового крестьянства», вдруг стала искать в семейных альбомах и в музейных архивах следы своих аристократических корней…

Но Барскому не нужно было рыться в архивах или альбомах. В середине XIX столетия его прапрадед мануфактурщик Аристарх Самсонович Барский получил дворянство, что записано в книге «Указы и деяния императора Николая Первого», а во время первой мировой войны сыновья Аристарха сделали миллионы на поставках российской армии шинелей, нательного солдатского белья и госпитальных простыней. По семейной легенде, прадед Олега Барского дружил с Распутиным и даже принимал участие в знаменитых распутинских загулах. Но когда Распутин с императрицей начали тайные переговоры с Германией о сепаратном мире, что, безусловно, сказалось бы на поставках мануфактуры для фронта, Барские переметнулись на сторону революции и стали снабжать деньгами борцов за свержение самодержавия. И уже не семейная легенда, а письмо большевика Романенко к Ленину, выставленное в Музее Революции, свидетельствует, что дерзкий побег семи большевиков из киевской тюрьмы в 1916 году был финансирован молодым фабрикантом Игорем Барским. И при его же финансовой помощи было закуплено оборудование подпольной большевистской типографии «Правда», что на Лесной улице.

Сколько Барские дали другим партиям — эсерам и кадетам, — теперь уже не учесть, но дружба Барских с большевиками, а также то, что Игорь Барский, дед Олега Дмитриевича, вмеcте с другими миллионерами — Елисеевым, Бабаевым и Слиозбергом — добровольно передал советской власти все свои предприятия, — эти заслуги уберегли Барских от репрессий первых лет революции, и Игорь Барский даже вошел в состав первого наркомата по просвещению.

Но теперь все это мощное генеалогическое древо, на которое опирался Барский всю жизнь и с помощью которого построил свою карьеру в КГБ, рухнуло. Конечно, оставалась еще мать, исполнительница русских песен Варвара Дымкова, умершая всего два года назад. В ее чистокровной русости сомнений не было: она была из вятских крестьянок, и Барский все свое послевоенное детство провел на Вятке, в деревне, где все были Дымковы — и его дед, и дядьки, и тетки, и двоюродные братья. Но то была простота, крестьяне, плебеи, не чета древнему дворянскому роду Барских, к которому сорок лет причислял себя полковник. И вдруг…