Русская душа и нерусская власть

Чужие народы обозначались у русских, белорусов, украинцев даже особым цветом — черным. Черными назывались цыгане, евреи, ныне это же слово приложилось к народам Кавказа и Средней Азии, в изобилии приехавшим к нам в среднеевропейскую Россию. Их так и именуют собирательным термином — черные. Причем этот признак «черный» роднил чужаков с персонажами народной демонологии — чертями и дьяволом. В русских диалектах черный, черняк означало не только инородца, но и черта. В русских представлениях, судя по нашим сказкам и быличкам, инородцев и нечистую силу объединяют пристрастия ко всякого рода греховной деятельности — изготовлению вина, табака, игральных карт. Часто и черти предстают в русских сказках в виде чужака — жида, пана, немца.

Еще более знаменательно восприятие народами чужих как не-людей в противопоставлении своим, как воистину людям. Это весьма архаичное представление о зверином образе чужака сказывалось, к примеру, в русских поверьях о том, что чужих можно опознать по необычному виду нижних конечностей. Чужаки либо одноноги, либо не имеют пяток, либо кривоноги и косолапы. Именно в силу звериного стереотипа чужакам приписывали порой даже людоедство. У русских людоедами обычно выступали евреи, литва и чудь. Косматость в русских поверьях — устойчивый признак звериности чужака. А еще чужие, по убеждению русских, украинцев и белорусов, плохо пахнут, буквально, как животные. Со времен Средневековья известны общеевропейские представления о запахе евреев, издревле неприятен был русским и запах цыган. Оказалось, и в наш цивилизованный век, по данным экспедиционных исследований последних лет, в Полесье и Подолии — самой сердцевине белорусского мира — представления о специфическом запахе чужого, по которому легко опознать инородца, широко бытуют до сих пор.

Чужаков народные стереотипы рассматривают как людей нечистых, в отличие от своих — чистых. Противопоставление чистый — нечистый имеет в культуре особый смысл. Нечистота, полагали наши предки, — это не только грязное, неприятное, загаженное, но и безнравственное, непристойное, порочное. Чистое же — это все новое, первое, целое, свое и потому священное. Чужие воспринимались русскими как нечистые в бытовом отношении. Этот взгляд распространялся на весь уклад жизни — пищу, обиход, даже на болезни, которым приписывался статус чужих. Такие болезни, как короста и парша, считались присущими только чужакам.

Нечистота инородцев равно касалась и греховности нравственной, неправедности чужой религии, что заставляло русского человека интуитивно избегать посторонних верований, не стремясь вникать в тонкости иноверного учения, ритуалов и обрядов. Своя вера именовалась русскими — правая вера, а вот чужие религии как только ни прозывались: и поганая вера, и песья вера, и немечина хитрая, и безверная, бусурманская, кривая вера, смрадная вера. И хотя русские прекрасно сознавали, что «все один Бог, что у нас, что у них», но упорно стояли на своем «Русский Бог велик». Это явление так называемой «национализации» Бога очень важно для русского самосознания. На этом зиждется стойкое хранение религиозной традиции, на этом основывается русская готовность умереть за Веру и за Христа. Отречение же от Веры Православной, переход в другую религию — в «польскую», «немецкую», «татарскую или турецкую», в «жидовскую» веру — рассматривается русскими как отречение от своей национальности. Не случайно же существовало два однотипных прозвища для иноверца — нечисть и нехристь. Отрекшиеся от «русской» Веры перестают быть своими и переходят в категорию чужих. А вот обратное явление — когда иноверец принимал крещение, — не означало обязательного признания его русскими своим. Евреи-«выкресты» навсегда оставались чужими, к ним относились с подозрением из-за множества примеров неискреннего принятия иудеями христианства, что представлялось русскому человеку самым страшным преступлением. Наши пословицы и поговорки предупреждали о вероломстве выкрестов: «Табак моченый, что конь леченый, что жид крещеный да недруг замиренный», — все едино, мол ненадежны, а еще говорится «жида перекрести да под лед спусти».

Чужие, согласно нашим русским архетипам, — это пришельцы из другого мира — от-ту-да. Они не вполне подобны нам физически и нравственно, некоторые чужаки и вовсе имеют черты звериности, дикости, иные подобны нечистой силе. У них непонятный, а потому неприятный и неблагозвучный язык. Они имеют собственного бога и собственную веру, которые не святы и отличаются от русского Бога и русской Православной Веры.