Русская эмиграция и гражданская война в Испании 1936–1939 гг.

«Когда, наконец, мы поймем, что иностранные националисты – будь то испанские белогвардейцы, французские “огненные кресты”, немецкие наци и итальянские фашисты – такие же враги для нас, русских эмигрантов и нашей Родины, как и преследуемые ими коммунисты? Не спасать их надо, а повторить мудрые слова Тараса Бульбы:

– Чтоб они подохли все, собаки!»

Этот перл цинизма и смердяковщины принадлежит А. Керсновскому и напечатан в «Царском вестнике».

Слава Богу, желание г. Керсновского не исполнилось, и альказарские кадеты не «подохли, как собаки», но увидели своими очами, как вознаградилась сверхчеловеческая доблесть (что бывает не так часто!). Но не знамение ли это нашего безвременья и нашего морального падения, что такие строки могли быть вообще написаны и даже напечатаны? И написаны автором, пишущим историю подвигов Русской Армии, а напечатаны редактором, который взял своим девизом «За Веру, Царя и Отечество»?

Статьи пишутся и печатаются для какой-то публики. И автор, и редактор, вероятно, учли, что эта неприличная статья будет иметь у кого-то сочувственный отклик. Конечно будет: разве не найдется читателей, которые со злорадством просмакуют вопрос г. Керсновского – много ли г.г. испанских офицеров стояло в строю наших офицерских рот и где были испанцы во время Армавира, Харькова и Каховки? Их действительно не было. А потому найдутся и читатели, которые с удовольствием прочтут тираду г. Керсновского:

«Изнасилованные испанские женщины, расстрелянные испанские священники… Подумаешь, нашли, чем разжалобить…»

Такие читатели будут: ибо Смердяковы живы до сих пор и среди тех, которые пишут, и среди тех, которые читают…

* * *

Схема этих господ очень проста: Россия всегда являла собою пример чистого идеализма, жертвовала всем ради чужих выгод, освобождала славян и пр. Западный мир жил только своими эгоистическими побуждениями, интересами своего кармана и т. д. Пора русским перестать быть глупыми, т. е. отрешиться от утопий и так же, как западный мир, стать черствыми, себялюбивыми и «реальными».

Не стоит долго останавливаться на этой популярной, но весьма сомнительной схеме. Разве Екатерина II сделала что нибудь для подавления французской революции и спасения королевской семьи?

Видели ли французские роялисты г.г. русских офицеров среди своих полков? Екатерина II возмущалась, негодовала, но… предприняла поход только против внутренних якобинцев, энергично преследуя масонов и вольнодумцев в Петербурге и Москве. А раздел Польши? Разве это не акт государственного эгоизма, весьма далекий от каких-либо сентиментальных идей? Разве предательское убийство герцога Энгиенского помешало Александру I заключить потом «вечную дружбу» с Наполеоном? Право же строители земли русской и мудрые государи, сколотившие великое государство, не всегда витали в небесах и очень часто держали руль в фарватере «реальной политики». Жизнь есть жизнь. И весьма часто она требовала от русской власти того же, чего требовала от французской, английской и всякой другой.

Это – поправка, так сказать, фактического свойства.

Но если действительно встать на точку зрения г. Керсновского и внять его призыву – быть как и «они», т. е. столь же черствыми, себялюбивыми и корыстными, как г.г. иностранцы, – то уже позвольте просить спрятать в карман свое негодование. За что же негодовать, что не было испанских офицеров в нашей среде во время Белой борьбы, если мы теперь считаем это глупым дон-кихотством? Нет, по г. Керсновскому, черствые иностранцы заслуживают только уважения: они были «умны» раньше, чем мы «поумнели».

* * *

Впрочем, по г. Керсновскому мы еще не поумнели вполне.

«Без негодования нельзя прочесть ребяческое письмо русского белого офицера, напечатанное в “Часовом” и, увы, перепечатанное очень многими эмигрантскими газетами», – пишет г. Керсновский. Негодование его, конечно, весьма «патриотического» свойства: нашлись русские люди, русские офицеры, которые пошли проливать свою русскую кровь в борьбе против испанских большевиков, на которых «нам должно быть в высокой степени наплевать».

Плевательные способности г. Керсновского хорошо известны: пусть себе плюет с высокого дерева! Но весьма прискорбно, если в русской среде не найдется человека, который не поставил бы плевателя на надлежащее место.

Когда он плюет на Альказар, он плюет не только на испанских кадет. Он плюет на нашу молодежь, которая пошла сражаться с большевиками в Первый Поход, на наших русских кадет – «баклажек», – о которых так трогательно вспоминает ген<ерал> Туркул, он плюет на русского воина, обнажившего меч во имя Правды, он плюет вообще на воинскую честь!

Плюнуть на честь легко: но честь, г. Керсновский, не есть монополия одних русских. И русские люди, не потерявшие чести, привыкли уважать даже доблесть врага. Отбросьте это чувство – и офицерский корпус превратится в вооруженную банду. Не этого ли хотят г.г. плеватели?