Русская евгеника

Характер и привычки также передаются наследственно. На большую часть инстинктов животных можно смотреть не иначе, как на выработанную упражнением и упроченную наследственностью привычку. Такие инстинкты находятся в связи с образом жизни и могут утрачиваться или заменяться другими под влиянием обстоятельств. Приведем этому несколько примеров. В тех местах, где часто охотятся на дичь, молодые детеныши птиц выказывают вскоре после рождения такую осторожность, какой не заме; чается даже у старых уток в местах, менее посещаемых охотниками. Турман (голубь) приобрел себе странную привычку, передающуюся наследственно, летать стаей на значительной высоте и кувыркаться в воздухе. Некоторые кошки привыкли охотиться за мышами, другие – за крысами, одни ловят птиц, другие – кроликов, третьи охотятся по болотам за куликами и тетеревами, и эти привычки передаются из рода в род. Всем известно, как трудно приручить и выдрессировать дикую лошадь, собаку и вообще дикое животное; но животное той же породы, рожденное от прирученного и выдрессированного, обыкновенно, уже рождается с этими качествами или с наклонностью к ним, так что воспитать его для известных целей бывает уже очень легко. Поэтому охотниками и ценится порода лошади или собаки. Пословица – «как волка ни корми, он все в лес глядит» – справедлива только относительно. Естественно, что у волка в первой генерации, несмотря на всю дрессировку, будут проявляться врожденные волчьи наклонности и привычки, но при последующих генерациях, происходящих от прирученного волка, эти привычки мало-помалу исчезнут и заменятся другими, искусственно выработанными. Известное благонравие и кротость арабских лошадей есть унаследованный плод последовательного воспитания. То же самое можно сказать относительно характера и привычек и всех других животных, равно как и человека. Кто не замечал, что на детях иногда отражаются не только черты родителей, но и походка, привычные позы, склад речи и, вообще, те мелкие особенности, которыми отличались родители. Правда, во многих случаях это есть результат подражания при первоначальном воспитании, но очень может быть, что и наследственность имеет здесь некоторое влияние.

Относительно наследственности нравственных качеств и умственных способностей вопрос представляется еще не решенным. Одни говорят, что эти качества развиваются только вследствие воспитания и постепенного упражнения органов, что из человека воспитанием можно сделать все; но постоянные факты убеждают нас в противном. Кто не знает, что сплошь и рядом целые семейства и целые поколения семейств отличаются умом, другие, наоборот, посредственными умственными способностями, даже глупостью.

Кроме того, нельзя не признать врожденной способности, напр., к математическим наукам, к живописи, к стихотворству и пр. Одному человеку это с малолетства дается, легко, напр., он, не учась, начинает писать стихи, сохраняя правильность стихосложения, между тем как другой не может с этим справиться в течение целой жизни.

Противники наследственности объясняют все это тем, что в умных семействах дается более разумное воспитание; поэтому не мудрено, что дети выходят умнее, а преимущественные наклонности и способности к тем или другим наукам или искусствам происходят вследствие преимущественного упражнения этих способностей и, стало быть, большего их развития.

Но против этого можно указать на те факты, где выходили самоучки художники, ученые, техники, стихотворцы, музыканты и пр., – люди, рожденные в неразвитой среде, которая скорее задерживала их развитие, чем поощряла. Между тем, несмотря на все это, мальчик с юных лет горит или необыкновенной любознательностью и способностью обобщения фактов, или рисует углем правильные, даже художественные фигуры, или устраивает какие-либо механизмы и пр., и при благоприятствующих обстоятельствах показывает необыкновенно быстрые успехи развития в этом направлении. Как есть люди, совершенно обиженные музыкальными способностями или способностями к живописи и стихотворству, точно так же есть люди восприимчивые для умственного развития и не восприимчивые. Это составляет врожденную способность, без которой воспитанники учебных заведений, находящиеся под одинаковыми условиями, развивались бы почти одинаково, не было бы категорий глупых и умных, посредственных и гениальных.