Русская Калифорния. С Югом против Севера

— Может так и проскочим, а, Егор Терентьич? — пожилой машинист Маштаков решил перебраться в Русскую Америку на постоянное жительство, семью перевёз в Новый Орлеан и разрывался, думая где лучше поселиться — в Константинополе или Новосибирске-Сиэтле. «Знающие люди» в ярких красках расписывали преимущества и одного и другого молодых городов и старик Борис Петрович не знал куда податься. Стариком сверхсрочник Маштаков казался лишь двадцатилетнему мичману, а так, в свои сорок семь был мужчина в соку, в самой силе. Но желание выйти в отставку непременно «благородием», пусть и «прапорщиком по морской части», привело на флотилию к адмиралу Корнилову, твёрдо обещавшему опытному машинисту заветные офицерские звёздочки. А Калифорния подождёт, тем более семья в Новом Орлеане хорошо устроена, живут в отстроенном Российско-Американской Компанией «Русском Квартале», за три комнаты платить не нужно, английскому языку и письму супругу и пятерых детей обучают бесплатно.

Разведчики шли налегке, принеся в жертву скорости вооружение. Шестовые мины оставлены на трофейном пароходе «Томск-второй», а винтовки, установленные на сошки в носу и на корме — смех один.

— Вряд ли, Борис Петрович. Янки за Каир будут драться ого как! Сей город, тёзка средиземноморского Каира, является ключевым во всей речной системе. Так, с наскока его не взять, но и задача у Владимира Алексеевича — подтянуть все силы из Мемфиса поближе к устью Огайо. А уж потом видно будет — мы янки накостыляем или они нам.

— Павел Степанович из Калифорнии должен пушек привезти, в Константинополе-Тихоокеанском новые морские орудия отливать навострились. А с этими пукалками, — Маштаков пренебрежительно указал на «константиновку», установленную на сошках в носу катера, — даже вон тот пароходишко на абордаж не взять.

— Что, где пароход, какой? — Нилов ошарашено уставился на подчинённого.

— Да вот же, Егор Терентьич, справа по ходу к островку приткнулся. Стоит, вроде как брошенный. Я думал, ты видишь.

Мичман обиженно засопел. Подсадив зрение в детстве, чтением книг при свече (а может наследственность плохая была, не в чтении дело) очки он не носил, боясь выглядеть смешным. И вот он — конфуз. Командир отряда разведчиков прошляпил целый вражеский пароход.

— Курс на судно, — сердито скомандовал Нилов, условленным жестом показав катеру «Вась-Вася» приотстать, дабы в случае гибели или захвата остальных, хоть один разведчик вернулся с донесением к командованию…

Пароход был колёсный и явно не новый. Потому, видимо и не попавший под реквизицию. Просто переделали из прогулочного в грузовой и возят продукты или боеприпасы для северян. Посудин конфедератов здесь точно нет. А значит — на абордаж!

— Приготовьте револьверы, — скомандовал мичман, — снижай ход, Борис Петрович, раскурочим катер.

— Не боись, Егор Терентьич, — Маштаков помимо функционала кочегара-машиниста исполнял и обязанности рулевого, глазомер у человека и чутьё удивительное. Нилов, пару раз изрядно приложивший «пятёрика» полагался на сверхсрочника и попусту в его дела не лез, но тут особый случай — может бой случится, надо показать кто командир.

— Русские — заорал во всю мочь рыжий верзила, выскочивший на палубу и увидевший совсем рядом неприятельские катера. Заорал и прыгнул за борт.

— Чего это он? — Удивился мичман.

— Думает мы их миной шваркнем, у страха глаза велики, не рассмотрел, что мы пустые.

— А ведь верно, Петрович, а ну дай матюгальник, — мичман перехватил рупор и на классическом английском забасил (для солидности) — команда парохода, вы захвачены катерами флотилии адмирала Корнилова, попытка к сопротивлению повлечёт взрыв судна! Выходить с поднятыми руками. Сдавшимся гарантируется жизнь и хорошее обращение в плену! Повторяю! Команда парохода…

Обошлось без стрельбы. Гражданские моряки, числом восемь, напуганные рассказами о страшных русских минах, на атомы разносивших огромные пароходы с полками солдат на Миссисипи и даже мониторы на Атлантическом побережье, подняли руки и сдались на милость победителей. Поломка машины «подарила» пароходик «Благочестивая Марта» с грузом в шестьсот мешков муки и двадцатью бочками виски команде мичмана Нилова. Как поступить с «захромавшей Мартой» вопроса не возникло — отбуксировали судно на середину реки и подняв над трофеем вымпел флотилии (композицию из флага Конфедерации и Андреевского) отправили под конвоем катера «Вась-Вася» навстречу основному каравану.

А разведчики, числом два, потеряв три часа на «затрофеивание», решили до сумерек пробежаться вверх по Миссисипи, да и заночевать где-нибудь, поджидая своих и «слушая тишину». Мало ли — пойдёт враг в ночной набег, так предупредить получится Корнилова.

— Что невесел, Егор Терентьич? — Маштаков, разжившийся провизией на камбузе «Благочестивой Марты» пребывал в замечательном настроении и искренне не понимал поскучневшего мичмана. — Захватили вражеский корабль. Без единого выстрела, единственно моей смекалкой и твоей храбростью, а, Егор Терентьич!

— Невелика доблесть безоружного купца распотрошить. Была бы у них хоть дрянная пушчонка на борту.