Русская канарейка. Трилогия в одном томе

– Я все думаю о нашем деле, о возможных путях… Например, о России, где джихад расцветает и колосится, где салафиты снюхались с мафией так, что внутри России уже существует их собственная, параллельная экономика, и не примитивный бандитский рэкет, а – высокая честь! – закят[66] на нужды джихада… Не подумать ли об этом? Джихад сегодня – всюду: вчера парни воевали в Афганистане, сегодня в Сирии, завтра в Ираке… И всюду слышна русская речь – как на той съемке, помнишь, где сирийские бандиты отрезают голову католическому священнику? Наемники, им все равно, где и кого убивать. Уверен, что и Кенарь там слышит русскую речь… Так о чем я: не попытаться ли аккуратно прощупать выход на русскую мафию – уж они-то знают, как говорить со своими

.

– Оставь бандитов в покое, – проговорил Шаули, смяв очередную бумажную салфетку и бросив ее в плетеную корзинку. – Ничего хорошего из этого еще не выходило. Не марайся перед пенсией…

Он уже был сыт, но напоследок отщипнул и отправил в рот еще кусочек питы – теплый, не удержаться. Задумчиво проговорил:

– Если хочешь моего мнения: попытайся действовать по внутренним каналам. Здесь, дома. Тихо, неторопливо, не ломая дров… Что, мало у нас своих? Протряси как следует Хайфу – там целый винегрет из полезных и штучных людей! Возьми бахаев, ахмадитов – это ж всё хабадники мусульманского мира, святые неформалы: с одной стороны, на них харам

[67] из самой Саудии, с другой стороны – они весьма влиятельны по всему миру, и ребята вполне вменяемые. Да и у друзов родственные связи в Ливане.

Шаули оторвал взгляд от минаретов, наведенных с земли, как ракеты, и перевел его на Калдмана, за чьей сутулой спиной в золоченых рамах висела парочка истошных пейзажей: зеленые водопады, желтые скалы, красный леопард на дереве. Над гранитной лысиной Натана шевелила подвесками театрально тяжелая бронзовая люстра.

– В конце концов, выйди на наших черкесов! Именно: обратись к черкесской знати.

Подобрав с тарелки баранью косточку, Шаули рассеянно покрутил ее, как бы рассматривая, не осталось ли там кусочка мяса, бросил назад в тарелку и, внезапно вспомнив что-то, спросил:

– Кстати, как там Зара?

– Зара – пожилой человек, – отмахнулся Натан. – Она старше меня! Знаешь, где она сейчас? В уютном таком недешевом местечке, между Рош-Пиной и Цфатом. Такой… санаторий, что ли. Очень респектабельное место. Зара там – заведующая спа, мы организовали ей эту должность, она заслужила.

Заслужила, подумал Шаули, понимающе усмехнувшись.

После пяти-то лет зверских пыток под управлением следователей из палестинского «Отряда 17», при участии «специалистов» из КГБ и Штази… И все это – в кромешной пещере где-то под Сидоном. Пять лет! Впрочем, это было давно… Заслужила, да.

– Напомни, когда ее обменяли? – спросил он.

– В восьмидесятом, на Кипре, при участии Красного Креста. – Натан оживился: – Что ты, ради Зары мы жилы рвали! В те времена израильские разведчики стоили недорого: мы сторговались на двух палестинских ублюдках, приговоренных к пожизненному за очередной взорванный школьный автобус. Сейчас за такого агента… да что там – даже за ее тело! – мы заплатили бы тысчонкой отпетых убийц. Все дорожает, включая покойников.

– Почему сирийцы не повесили ее, как Эли Коэна? – невозмутимо осведомился Шаули.

Натан улыбнулся:

– Потому, что она была черкешенкой, а не проклятой еврейкой; черкешенкой, с очень богатой и знатной родней… А мировой террор уже тогда учился торговать. И научился: одна только «Аль-Каида» с 2008 года по сегодняшний день выручила за пленных иностранцев кругленькую сумму: сто двадцать пять миллионов долларов. Восток всегда славился своими базарами…

Натан потянулся к кувшину и налил себе воды. Веточка мяты скользнула в его стакан и свернулась на дне темно-зеленой змейкой.

– Дело прошлое… Нет, Зара молодцом: прическа, стать, хорошая косметика. Руки только… похлеще моих. Знаешь, нежная женская кожа. Ну, ничего, она ходит в перчатках, это ведь может быть любая кожная болезнь, неприятная для красивой женщины, не так ли? А Зара до сих пор царственно красива. Главное, у нее нет чувства, что она списана по возрасту. Она не в мусорной корзине.

Натан задумался, уставясь на опустевшие плошки из-под закусок. Перед его глазами возникло скульптурно прекрасное лицо молодой Зары – еще до всего, до всего… Чем-то она была похожа на молодую Магду, но, конечно, гораздо красивей. Магда никогда красавицей не была – другим брала: умом, страстностью…