Русская литература XIX века. 1850-1870: учебное пособие

Они не видят и не слышат,Живут в сем мире, как впотьмах,Для них и солнцы, знать, не дышатИ жизни нет в морских волнах.Лучи к ним в душу не сходили.Весна в груди их не цвела,

При них леса не говорилиИ ночь в звездах нема была!И языками неземными,Волнуя реки и леса,В ночи не совещалась с нимиВ беседе дружеской гроза!

Не их вина: пойми, коль может,Органа жизнь глухонемой!Увы, души в нем не встревожитИ голос матери самой!

Безусловно, полемическое воодушевление захлестывает повествование. И скорее всего поэт не ориентирует философскую полемику на конкретного адресата. Он создает собирательный образ, не лишённый сатирических черт, тех, кто так и не смог открыть прекрасное в своей душе. Отчуждение от прекрасного в себе ведет к враждебному отчуждению и от мира природы.

Вот здесь заключена самая суть романтического конфликта, воплощённого в поэзии Тютчева. Он уже захватывает не только внешний, но и внутренний мир. Поэтому у лирического героя Тютчева появляется двойник – тот герой, который предал забвению прекрасное в своей душе («Живут в сем мире, как впотьмах»). Мир двойника – проза жизни. Поэзия души, как и поэзия природы, для него скрывается во тьме. Конфликт между лирическим героем и его двойником воплощается и с опорой на цветовую символику. Причем именно ту символику («впотьмах»), которая ассоциативно связана с символическим образом смерти.

Воплощение этого конфликта в поэтике Тютчева обретает мистериальный характер. Лирический герой, избавившись от зловещих объятий своего двойника (в этом и заключается смысл тютчевской формулы «Как бы двойного бытия!»), устремляется в мир прекрасной «души» природы, а затем, обретя новую духовную силу, уходит в ту космическую бесконечность, где его давно ожидает «мировая душа». Слияние прекрасной «души» лирического героя с «мировой душой» – высшая ступень в воплощении романтического конфликта. Здесь со всей художественной полнотой реализуется романтический мотив «двоемирия», ибо духовное слияние с «мировой душой» – свидетельство абсолютного отчуждения лирического героя Тютчева от земного мира.

Эта романтическая мистерия Тютчева нашла почти зеркальное отражение в его философии искусства. Суть ее в том, что Тютчев поэтическое искусство определяет как «небесное» творение. Оно приходит «к земным сынам» с вестью от «мировой души» для того, чтобы, духовно примирив всех, вознести человечество к «небесной» жизни, избавив его тем самым от «злой жизни». И только там, в этих духовных высотах, человечество будет неподвластно смерти. В стихотворении «Поэзия» эта философия искусства Тютчева предстанет в форме яркой поэтической декларации:

Среди громов, среди огней,Среди клокочущих страстей,В стихийном, пламенном раздоре,Она с небес слетает к нам —

Небесная к земным сынам,С лазурной ясностью во взоре —И на бунтующее мореЛьет примирительный елей.

Такой образ Музы-Поэзии живет в тексте и подтексте всех поэтических созданий Тютчева, включая цикл «политических» стихотворений, также в основе «денисьевского» цикла, который стал формироваться в поэзии Тютчева с начала 1850-х годов. Лирическая героиня цикла – Елена Александровна Денисьева, а циклообразующая тема – «роковая» любовь, сметающая все преграды и «запреты». И в бушующие любовные страсти тютчевская поэзия «льет примирительный елей», но внести туда примиряюще-гармоническое начало ей не по силам. Ибо любовь – это «поединок роковой», как об этом Тютчев напишет в «Предопределении» (1852), образующем смысловое ядро цикла. Да и художественное его ядро (трагический гротеск) наиболее полно выражено именно в этом стихотворении.

Трагический гротеск предопределил сюжетное развитие цикла. «Поединок роковой» превращается в доминантный сюжетный мотив, скрепляющий многие стихотворения цикла: «Чему молилась ты с любовью…»; «О, не тревожь меня укорой справедливой…»; «Не говори: меня он, как и прежде любит…», «О, как убийственно мы любим…»; «Я очи знал – о, эти очи…»; «Последняя любовь». В стихотворениях, написанных после смерти Денисьевой («О, этот юг, о, эта Ницца…»; «Утихла биза… Легче дышит…»; «Сегодня, друг, пятнадцать лет минуло…»; «Накануне годовщины 4 августа 1864 г.»; «Есть в моем страдальческом застое…»; «Нет дня, чтобы душа не ныла…»), этот мотив художественно соединен с лирическим выражением сердечной боли утраты и чувства трагической вины.