Русская литературная усадьба

Устроителем усадьбы в Большом Болдине был дед поэта Лев Александрович Пушкин. Им же была построена каменная (на месте прежней деревянной) церковь Успения Божьей Матери. В свое время он упустил возможность «сделать фортуну» во время переворота, возведшего на престол Екатерину II; он — офицер лейб-гвардии Семеновского полка — отказался присягать новой императрице. Об этом Пушкин пишет в «Моей родословной»:

Мой дед, когда мятеж поднялсяСредь петергофского двора,

Как Миних, верен оставалсяПаденью третьего Петра.Попали в честь тогда Орловы,

А дед мой в крепость, в карантин.И присмирел наш род суровый,И я родился мещанин.

Правда, и здесь преувеличение. По всей вероятности, «крепости» не было. Дед поэта был просто посажен под домашний арест и на следующий год уволен со службы в чине подполковника. После этого он зажил «большим барином».

Во время своего первого приезда в Болдино Пушкин слышал глухие воспоминания крестьян о своем деде. Они не могли не поразить его. В «Начале автобиографии» Пушкин пишет:

«Дед мой был человек пылкий и жестокий. Первая жена его, урожденная Воейкова, умерла на соломе, заключенная им в домашнюю тюрьму за мнимую или настоящую ее связь с французом, бывшим учителем его сыновей, которого он весьма феодально повесил на черном дворе… Все это знаю я довольно темно. Отец мой никогда не говорил о странностях деда, а старые слуги давно перемерли».

Сказанное вполне в духе преданий о помещичьих бесчинствах конца XVIII века. Достаточно вспомнить Салтычиху или «старого барина» из Спасского-Лутовинова. Но в данном случае возникают сомнения. Когда в 1840 году незаконченное начало «Автобиографических записок» было опубликовано, отец поэта, обычно с великим трудом бравшийся за перо, выступил с резким протестом. Сын рисует крайне привлекательный образ своего родителя: «Он был любим, уважаем, почитаем даже теми, которые знали его по одному слуху. Он был примерный господин для своих людей, оплакиваем ими, как детьми; многие из вольных, по тогдашнему обычаю, пожелали быть его крепостными»[54]. Тем более он не был способен на жестокость. Однако легенда явно имеет под собой подлинную основу. Известен формуляр Л. А. Пушкина, в котором написано, что означенный Пушкин «за непорядочные побои находящегося у него на службе венецианина Харлампия Меркадия был под следствием, но по именному указу повелено его, Пушкина, из монаршей милости, простить»[55]. Вероятно, дело сводилось к измене его первой жены, и обиженный муж таким, достаточно обычным, способом свел счеты с ее любовником.

Эта история наверняка наложила тяжелый отпечаток на память о Л. А. Пушкине. Он умер в 1790 году, разделив свои нижегородские земли между сыновьями. Болдино досталось Сергею (отцу поэта) и Василию (дяде-поэту). Но С. Л. Пушкин, отнюдь не чуждавшийся деревенской жизни (он охотно живал и в Захарове, и у жены в Михайловском), впервые приехал в Болдино в 1825 году — и то по нужде. Ему необходимо было вступить в наследство сельцом Кистеневым, отошедшим ему после смерти бездетного брата Петра. Мать же Пушкина вообще в Болдине никогда не была. Ни отдаленностью расстояния, ни простой леностью этого не объяснить. Вероятно, существовало нечто такое, что упорно удерживало родителей Пушкина от путешествия в свою главную семейную вотчину.