Русская любовь. Секс по-русски

Вот огромный дом, в котором жил когда-то друг нашего «иностранца» Серов. Он был сыном министра МВД, сталинского сатрапа. Серов «занимал» антикварную книжку в библиотеке отца. Друзья продавали ее на Арбате. А затем покупали бутылочку вина. Или, за неимением таковой книги, собирали пустую тару и сдавали в магазин.

А вот и дом, где жил друг Володя Засядько — сын министра угольной промышленности. Эти дома, отделанные лучшим карельским гранитом, строились во времена детства нашего гостя, когда ему еще было 14–15 лет. Изголодавшие немецкие пленные солдаты строили этот дом с немецкой тщательностью. Подлец Сталин, несмотря на то, что они строили для него такую красоту, не кормил их. Мальчишки, сами полуголодные, приносили им невесть откуда взятую плесневелую корочку хлеба, а они дарили им ножики с цветными ручками из плексигласа.

Особенно они дружили с одним мальчиком, так как он рассказал им, что его папа немец, и зовут его Фердинанд. Еще рассказал, что его убил Сталин. Этот мальчик напоминал пленным родину, и они часто, гладя по белобрысой голове, плакали. Еще на стройке, как ни странно, была чудесная трава, которая росла в изобилии. Ребята называли ее «барашки».

Теперь приезжий человек знает, что это была трава типа «брокколи». Ее крупные семена были тогда очень вкусными и полезными. Вдоль улицы были огромные котлованы, в которых пленные и построили эти чудесные крепкие здания.

А вот и красный Моссовет. Московская мэрия, по сторонам обрамленная красивыми коваными решетками-заборами. Поворот налево, и иностранец стоит перед родным домом, в котором родился. Каждый человек наверняка знает, что рождается в душе, когда после многих лет разлуки он стоит перед домом, в котором родился и который теперь пуст и мертв для него. Долго перед ним не постоишь, так как накипают слезы и душат рыдания. Подожди еще немного, человек, и в твоих ушах раздастся голос покойной мамы: «Сынок, иди кушать». Этот голос вырывает его из стайки играющих мальчишек, и он, прерывая игру, идет домой.

О, если бы прозвучал опять любимый голос. Но этого не случится. Время — все разрушающее время. Седой человек уходит от дома в волнении и опять перед ним главная улица. Поворот налево, и через десять шагов подъезд книжного магазина, с которым связана потерянная огромная любовь. Ведь перед этим он очень страдал из-за потери любимой Седы, и в страшном одиночестве в безысходной дождливой ночи стоял в двадцать три года в 1957 году в этом подъезде. Стоя там, в паре десятков метров от своего родного дома, он вспоминал, как милиционер держал его крепко за руку, чтобы отвести в «обезьянник». И как по трубе змеей сползала девчонка, которая убегала от любвеобильного Джованни — итальянца, приехавшего на фестиваль молодежи.

Внезапно появляется веселое лицо девчонки, которая «делала любовь» с Джованни. Она ждет появления маленького итальянца, о чем и сообщает. И вот в подъезде книжного магазина он вновь переживает чудесный момент, когда из дождливого тумана появилась Галя, к которой у него возникла огромная Любовь — всего за пять часов знакомства. И все его переживания, когда он утром обнаружил ее исчезновение навсегда. Его мысли прерывают немыслимый шум автомобилей и голоса торговок. Город становится непригодным для жизни. Он только пригоден для выживания. В нем по ночам, как рассказывали москвичи, часто раздаются выстрелы из-за каких-то разборок криминальных элементов, которые расплодились во множестве.

А вот через 200 метров, напротив памятника Пушкину — магазин «Армения». В магазин он не входит, слишком больно переступить его порог. Мастерская Коненкова, видимо, закрыта. Окна заклеены газетами. Художник умер — жалко ушедшую великую жизнь. Иностранец пересекает улицу и подходит к памятнику Пушкину. Затем он кладет цветы на постамент, и, чтобы никто не видел, кланяется своему другу, который на протяжении многих лет был своеобразным свидетелем его волнительных свиданий с девушками и явно поощрял его сексуальные приключения.

Теперь иностранец идет по родной улице, медленно двигаясь в обратную сторону, к Красной площади. А вот на углу — киоск, в котором продают газеты и журналы. Когда-то дрожащий от холода десятилетний мальчик-пятьдесят лет тому назад стоял в огромной очереди в пять часов утра для того, чтобы купить десяток пачек папирос «Беломор Канал» и десяток газет на последние деньги. Затем несколько часов он стоял на улице и продавал газеты и папиросы поштучно. Он вспоминает, что покупали эти вещи нищие люди, видимо, жалевшие оборванного дрожащего мальчика — дело происходило перед окончанием войны в 1944 году.