Русская ось колеса Сансары

Музыкантов было двадцать пять. В бежевых атласных концертных пиджаках с широкими, усыпанными стразами, обшлагами. Черный галстук и черные брюки. Убеленные сединами солидные мужчины. Есть и молодежь, симпатичные дамы на ксилофоне, флейте, клавишных. Основу оркестра составляли медные инструменты, сияющие отполированным золотом: корнет, альт, теноры и баритоны, разнообразные басы: трубы, валторны, тромбоны (с выдвижной кулисой, скольжением которой то увеличивается, то уменьшается выдуваемый воздух и достигается особый басовый эффект), группа деревянных духовых: кларнет, флейта, фагот, и мощные и разночастотные ударные.

Концерт прошел на бис. Каждый номер программы принимали с взрывным воодушевлением. Аплодисментам не было конца. Под занавес аплодировали стоя. Весь зал поднялся и волной аплодисментов обнимал смущенных музыкантов.

Уходили с возвышенным настроем и ностальгической ноткой по былой мощи советской державы, по времени, когда работали, прежде всего, ради высоких идеалов, затем осмеянных и растоптанных. Но взамен так ничего и не нашли, и не предложили. И лишь теперь снова реализуется понятие общих целей на уровне конгломерата промышленных предприятий.

По домам разъехались на разных автомобилях. Эдуард – на служебном микроавтобусе «Мерседес». Она – на своей неразлучной алой ласточке. В глазах Эдуарда было поползновение на продолжение вечера, но как-то не хотелось размениваться на пошлую случку, когда в памяти звучали вдохновенные мелодии, с блеском исполненные оркестром, и хотелось – простого человеческого тепла.

Лера с редкой и необычайной жаждой встречи поехала к Васе. Ведь он такой смешной и милый, открытый и чистый, и чем-то похож на плюшевого мишку, которого она в детстве укладывала спать рядом в постель.

Нет, ей явно не нужен Эдуард. С ним они будут тусоваться, ставить психологические эксперименты, а спать приятнее с Василием.

* * *

Ровно через неделю появилась секретарь. Пришла, как ни в чем не бывало, и – остолбенела при виде Леры за ее секретарским столом. Лера равнодушно скользнула глазами, разговаривая по двум телефонам одновременно.

– Присядь, – небрежно бросила она впавшей в ступор предшественнице.

И та сразу вскипела.

Секретарь Анна была очень щепетильная девушка и не терпела никаких нелицеприятных выпадов в свой адрес. Она считала себя вторым человеком после начальника.

Подчинялась только ему, на остальных смотрела пренебрежительно свысока. Как, впрочем, и Лера. Теперь ее давняя соперница по неформальному лидерству брезгливо указывает с ее же, когда-то отвоеванного, места.

Анна по другую сторону секретарского парапета сразу теряла изрядную долю привлекательности и выглядела так, какой была на самом деле: располневшей от бездны удовольствий светловолосой пикантной девицей. Пикантной, по крайней мере, с виду, судя по количеству пирсинга и наколок, украсивших вечно загорелую кожу. Лера, напротив, была изысканно проста, насмешливо ядовита.

– Тебе придется объясниться, где была пять рабочих дней, Анька-пулеметчица, многостаночница-минетчица. Нае…сь в хвост и в гриву?

– Че позволяешь себе?! Кому, тебе объясниться?!

– Прокурору. Но сначала – нам. Сумеешь объясниться здесь – уйдешь с чистой бумажкой, чтобы прикрыть грязную задницу. Формально ты временно отстранена от должности за ненадлежащее исполнение обязанностей. Как-то надо было объяснить твое отсутствие.

– Че паришь? Какое отсутствие? Я была в командировке на учебных курсах. В Москве, между прочим.

– Офигеть! А кто тебя туда направил?

– Вы че тут, с тормозов съехали? Эдуард Викторович направил. Вот предписание за его подписью.

Лера брезгливо взяла служебный документ, бегло просмотрела и вернула обратно.

– Иди сама ему покажи, узнает ли свою подпись… Стой! Копытам не стучи тут – я сначала спрошу, можно ли тебе зайти.

– Ну, ваще беспредел.