Читаем Русская поэзия XVIII века полностью

Ломоносов воспринимал оду как жанр ораторский. Возвышенный строй торжественной оды уносил читателя в мир высоких гражданских и общественных идей. Лирическое «парение», свойственное ломоносовским одам, исключало простоту стиля и композиции. Мысль приобретала «неправильный» полет, подчиняясь восторгу поэта, который как бы непредсказуемо, произвольно перемещал взгляд с одного «высокого зрелища» на другое и был захвачен разнообразием впечатлений. Эта «бесплановость» лирического высказывания, преувеличенность переживаний, стремительная смена предметов восхищения рождали «лирический беспорядок». Подобные отступления подвергал осуждению Сумароков, так как они противоречили нормам и правилам поэтики классицизма с ее установками на ясность, четкость и логическую стройность художественного творения. Но русская ода пошла вслед за нарушавшей «правила» одой Ломоносова. Все известные одописцы, вплоть до В. Майкова и М. Хераскова, в строении оды следовали именно Ломоносову.

Впрочем, и в поэзии Сумарокова самое живое и ценное связано с широким представлением о кодексе классицизма. Но если в оде Сумароков в большей мере держится «правил», то в элегиях, притчах, баснях и особенно в песнях он во многом нарушает их. Песня, по его мнению, должна воздействовать страстью, а не разумом. Конечно, лирические стихотворения Сумарокова еще не свободны от следов рационализма, но в песнях заговорила душа поэта; он смог эмоционально выразить личные, интимные переживания, в пределах одного стихотворения переходя от ямба к хорею и создавая ритмические вариации стиха. Так в поэзии возникал своеобразный музыкальный напев, который нес в себе живую человеческую страсть и передавал неподдельное чувство, перекрывая «разумную» сухость и логическую скованность поэтического словоупотребления и синтаксиса.

В 1760-е годы, при Екатерине II, русский абсолютизм достиг расцвета и могущества. Россия вошла в число первых мировых держав и решала наравне с ними судьбы Европы. Русский двор ослеплял блеском и великолепием. Дворянское сословие получило неслыханные привилегии. Но одновременно чуткое ухо улавливало и глухой ропот социальных низов – задавленного и закрепощенного крестьянства, мелкого чиновного, разночинного люда и бедного служилого и неслужилого дворянства. Тысячи крепостных и государственных крестьян раздаривались высшим сановникам и фаворитам, им же доставались титулы и чины, поместья и драгоценности, орденские звезды и баснословные денежные суммы. Основная же масса народа нищенствовала и бедствовала.

Крестьянская война 1773–1775 годов, возглавленная Е. И. Пугачевым, была самым мощным выражением непримиримых противоречий между правящим сословием и подневольным народом. Просветительские идеалы подверглись жесточайшему испытанию. Все большее значение приобретало моральное воспитание дворянства. В начале 1790-х годов обличению и осмеянию подвергались не одни лишь враги прогресса, но и «просвещенное» дворянство, не исполнявшее своего гражданского долга и общественных обязанностей перед государством.

«Благородное» сословие подвергалось острой критике в журналах (например, Н. И. Новикова) и в художественных произведениях еще с просветительских позиций, но антидеспотический характер сатиры был уже очевиден. Стало ясно, что между идеалом просвещенного абсолютизма и реальным бытием пролегла глубокая и все разраставшаяся трещина.

Пугачевское восстание подорвало веру в один из основополагающих принципов просветительской идеологии, согласно которому просвещенный абсолютизм и есть истинно разумная государственная, общественная и социальная система.

Прогрессивный дворянин потерял точку опоры, он перестал видеть в самодержавии источник преобразовательской энергии и вместе с тем боялся народной стихии, ее слепой, на его взгляд, мощи. Дворянская интеллигенция стала искать выход, по словам поэта М. Н. Муравьева, в «наслаждающем размышлении самого себя».

В эстетическом и общественном сознании эпохи классицизма господствовала мысль о том, что принадлежность человека к определенному сословию – благородному или неблагородному – сама по себе обеспечивает его общественное или частное значение. Во второй половине XVIII столетия в среде действительно просвещенного дворянства стала утверждаться идея внесословной ценности человека, неповторимости и сложности его духовного мира.

Стоило только под напором исторических событий и реальной жизни поколебаться сословному представлению о ценности человека, как в эстетических представлениях общества, а следовательно и в поэзии, произошел перелом, и вся логическая стройность эстетики классицизма с ее иерархией жанров и замкнутостью стилей стала разрушаться.

Это особенно хорошо прослеживается на судьбе оды.

Перейти на страницу:

Все книги серии Школьная библиотека (Детская литература)

Возмездие
Возмездие

Музыка Блока, родившаяся на рубеже двух эпох, вобрала в себя и приятие страшного мира с его мученьями и гибелью, и зачарованность странным миром, «закутанным в цветной туман». С нею явились неизбывная отзывчивость и небывалая ответственность поэта, восприимчивость к мировой боли, предвосхищение катастрофы, предчувствие неизбежного возмездия. Александр Блок — откровение для многих читательских поколений.«Самое удобное измерять наш символизм градусами поэзии Блока. Это живая ртуть, у него и тепло и холодно, а там всегда жарко. Блок развивался нормально — из мальчика, начитавшегося Соловьева и Фета, он стал русским романтиком, умудренным германскими и английскими братьями, и, наконец, русским поэтом, который осуществил заветную мечту Пушкина — в просвещении стать с веком наравне.Блоком мы измеряли прошлое, как землемер разграфляет тонкой сеткой на участки необозримые поля. Через Блока мы видели и Пушкина, и Гете, и Боратынского, и Новалиса, но в новом порядке, ибо все они предстали нам как притоки несущейся вдаль русской поэзии, единой и не оскудевающей в вечном движении.»Осип Мандельштам

Александр Александрович Блок , Александр Блок

Кино / Проза / Русская классическая проза / Прочее / Современная проза

Похожие книги

Александри В. Стихотворения. Эминеску М. Стихотворения. Кошбук Д. Стихотворения. Караджале И.-Л. Потерянное письмо. Рассказы. Славич И. Счастливая мельница
Александри В. Стихотворения. Эминеску М. Стихотворения. Кошбук Д. Стихотворения. Караджале И.-Л. Потерянное письмо. Рассказы. Славич И. Счастливая мельница

Творчество пяти писателей, представленное в настоящем томе, замечательно не только тем, что венчает собой внушительную цепь величайших вершин румынского литературного пейзажа второй половины XIX века, но и тем, что все дальнейшее развитие этой литературы, вплоть до наших дней, зиждется на стихах, повестях, рассказах, и пьесах этих авторов, читаемых и сегодня не только в Румынии, но и в других странах. Перевод с румынского В. Луговского, В. Шора, И. Шафаренко, Вс. Рождественского, Н. Подгоричани, Ю. Валич, Г. Семенова, В. Шефнера, А. Сендыка, М. Зенкевича, Н. Вержейской, В. Левика, И. Гуровой, А. Ахматовой, Г. Вайнберга, Н. Энтелиса, Р. Морана, Ю. Кожевникова, А. Глобы, А. Штейнберга, А. Арго, М. Павловой, В. Корчагина, С. Шервинского, А. Эфрон, Н. Стефановича, Эм. Александровой, И. Миримского, Ю. Нейман, Г. Перова, М. Петровых, Н. Чуковского, Ю. Александрова, А. Гатова, Л. Мартынова, М. Талова, Б. Лейтина, В. Дынник, К. Ваншенкина, В. Инбер, А. Голембы, C. Липкина, Е. Аксельрод, А. Ревича, И. Константиновского, Р. Рубиной, Я. Штернберга, Е. Покрамович, М. Малобродской, А. Корчагина, Д. Самойлова. Составление, вступительная статья и примечания А. Садецкого. В том включены репродукции картин крупнейших румынских художников второй половины XIX — начала XX века.

Анатолий Геннадьевич Сендык , Владимир Ефимович Шор , Джордже Кошбук , Инесса Яковлевна Шафаренко , Ион Лука Караджале

Поэзия / Стихи и поэзия
Борис Слуцкий: воспоминания современников
Борис Слуцкий: воспоминания современников

Книга о выдающемся поэте Борисе Абрамовиче Слуцком включает воспоминания людей, близко знавших Слуцкого и высоко ценивших его творчество. Среди авторов воспоминаний известные писатели и поэты, соученики по школе и сокурсники по двум институтам, в которых одновременно учился Слуцкий перед войной.О Борисе Слуцком пишут люди различные по своим литературным пристрастиям. Их воспоминания рисуют читателю портрет Слуцкого солдата, художника, доброго и отзывчивого человека, ранимого и отважного, смелого не только в бою, но и в отстаивании права говорить правду, не всегда лицеприятную — но всегда правду.Для широкого круга читателей.Второе издание

Алексей Симонов , Владимир Огнев , Дмитрий Сухарев , Олег Хлебников , Татьяна Бек

Биографии и Мемуары / Литературоведение / Поэзия / Языкознание / Стихи и поэзия / Образование и наука