Русская Прага

То, что произошло потом, в конце 1945 — начале 1946 года, до сих пор вызывает неоднозначное толкование как среди ученых, так и у простых обывателей, интересующихся вопросами истории русской эмиграции за рубежом. Советскому Союзу были переданы бесценные эмигрантские архивы в Праге, в которых были сосредоточены уникальные материалы из личных архивов владельцев, дневники, письма, списки членов различных эмигрантских организаций, учебных заведений, редакций, сведения о деятельности эмигрантов.

Коллекция же Русского культурно-исторического музея, помимо архивных документов, включала в себя также раритетные библиотечные фонды, сотни уникальных полотен известных русских и зарубежных живописцев, рисунков, скульптур и других единиц хранения.

Бесценные архивы русской эмиграции в Праге были переданы в дар Российской Академии наук и приурочены к ее 150-летнему юбилею. Большая их часть оказалась в советских государственных архивах. Многие эмигранты посчитали действия В. Ф. Булгакова в этой связи предательством их общего дела — сохранения русской культуры для потомков освобожденной от большевиков родины. Нашлись и те, кто обвинял Булгакова в прямом содействии гибели своих соотечественников, вывезенных из Праги в советские лагеря и тюрьмы, так как в архивных документах, переданных в Москву, содержалось много компромата на арестованных НКВД русских эмигрантов.

В одном из опубликованных в XXI веке русскими учеными писем ректора Русского свободного университета А. Н. Фатеева и проректора того же учебного заведения П. А. Остроухова от 1946 года говорится: «…находившийся при Русском свободном университете в Праге Русский культурно-исторический музей в начале 1945 года сильно пострадал от военных действий (помещение, в котором он находился, было занято сначала германскими, а потом русскими властями), его архив, библиотека и коллекции отправлены в Россию под названием "Архив Булгакова", а картины Рериха и др. взяты в музей при открытой недавно в Праге советской средней школе. Таким образом, Русский культурно-исторический музей перестал существовать и бывший его заведующий В. Ф. Булгаков, произведший сдачу Музея, на службе Университета более не состоит…»

От подобострастного прошения возглавить разоренный музей — до обезличенно-презрительного определения действий Булгакова как «произведшего сдачу Музея»… А ведь вполне реально предположить, что его поступок был продиктован элементарным желанием любого настоящего коллекционера позаботиться о будущем своего собрания, в том числе, при необходимости, передать его на хранение в надежные руки. Моральная сторона этой акции?.. Но ведь могли же о ней «забыть» во время войны руководители Русской ученой академии, когда молчаливо наблюдали за арестом их ближайшего коллеги Булгакова?..

Для современных же русских ученых пражские архивы, переданные в Россию в далекие послевоенные годы с участием В. Ф. Булгакова, являются основной и чуть ли не единственной базой первоисточников для изучения русской эмиграции после Октябрьской революции 1917 года.

Сам Булгаков в 1948 году вернулся в СССР. Сохраненные им в эмиграции материалы о Л. Н. Толстом он передал в Ясную Поляну, где впоследствии и работал музейным хранителем.

Не нашлось…

Все те же категоричные архивные документы говорят о том, что все же очень многие в среде русской эмиграции встретили восторженно известие о вторжении фашистской Германии в Советский Союз. И трех недель не прошло после начала Великой Отечественной войны для россиян на территории СССР, как в Праге белоэмигрантскими активистами было проведено собрание, посвященное «военной борьбе Германии с иудо-большевизмом и начавшемуся освобождению русского народа от красного ига…». Некоторые из так называемых белоэмигрантов стали записываться в Русскую национальную народную армию, которая была создана и находилась на полном довольствии у германской военной разведки. Наряду с другими странами Европы в Праге был создан специальный вербовочный пункт, в котором белоэмигранты агитировали добровольцев идти на войну с благородной целью превратить отечественную войну против фашистов в гражданскую — за свержение советского строя.

Генерал Андрей Андреевич Власов

Однако советские спецслужбы тоже не дремали и самыми различными способами пытались разлагать разношерстную «народную» армию изнутри. Усилия советских агентов возымели действие, и уже к середине войны отмечались неединичные случаи перехода белоэмигрантов на сторону Красной армии и организации партизанских отрядов на территории оккупированных европейских стран.