Русская Прага

Некоторые исследователи считают, что русский царь выбрал Чехию потому, что бывал там несколько раз и хорошо ее знал. Но почему тогда в своем распоряжении послу России в Австрии Павлу Ивановичу Ягужинскому (1683–1736) Петр говорит не о стране или чешской нации в целом, где бродячие театральные труппы были необычайно распространены в то время, а выделяет конкретно Прагу?.. Не служит ли это дополнительным основанием для предположения о так называемом «пражском периоде» великого Петра?..

Русский государь в 1720 году через Посольский приказ направил графу Ягужинскому в Вену поручение: «…нанять из Праги компанию комедиантов таких, которые умеют говорить по-славянски или по-чешски…»

Известный русский государственный деятель и опытный дипломат Павел Иванович Ягужинский, сам в молодости будучи музыкантом в лютеранской кирхе, прекрасно знал, чего от него хочет царь. К тому же, родившийся в сопредельной Польше, он хорошо ориентировался в жизни Чехии, а Прагу знал как свои пять пальцев. Однако даже он не смог полностью выполнить задачу. Из восьми подобранных им комедиантов «немецкой и богемской компании» только четверо разговаривали на чешском языке.

Когда кабинет-секретарь получил рапорт Ягужинского в ответ на царское поручение и доложил о нем государю, Петр не сдержался.

— Безобразие!.. — возмущенно воскликнул он. — Как можно не знать язык страны, в которой живешь?! Даже я выучил немало чешских слов, хоть и редко там бываю… — Царь помолчал и уже задумчиво продолжил: — Знал бы король их батюшка, Карлуша, во что превратили иноверцы его златую Прагу… Не дай бог такого для моего Петербурга!..

Петр Алексеевич печально взглянул на придворного и добавил:

— Был бы жив мой верный друг Лефорт, то убедился, насколько я был прав двадцать лет назад…

Посол Прокофий Возницын «в белых шубах на соболях»

Великое русское посольство, которое весной 1697 года выдвинулось в сторону западных границ, представляло собой длинную вереницу более тысячи подвод и саней. На них разместилось около трех сотен участников миссии: дипломаты, волонтеры, военные, переводчики, писари, священники, лекари, конюхи, повара и даже ремесленники.

Русские въезжали в европейские города «…столь пышно, как никогда и нигде того не случалось, — писал А. Н. Толстой. — Впереди поезда вели верховых лошадей под дорогими чепраками и попонами, за ними — прусские гвардейцы, пажи, кавалеры и рыцари. Оглушительно гремели русские трубачи. За ними шли тридцать волонтеров в зеленых кафтанах, шитых серебром. Верхами — посольские в малиновых кафтанах с золотыми гербами на груди и спине. В развалистой, кругом стеклянной карете ехали три посла — Лефорт, Головин и Возницын — в атласных белых шубах на соболях, с бриллиантовыми двуглавыми орлами на бобровых, как трубы, горлатных шапках. Сидели они, откинувшись, неподвижно, как истуканы, сверкая перстнями на пальцах и на концах тростей. За каретой — московские дворяне, надевшие на себя все, что было дорогого…».

В составе транспортных средств числился специальный обоз с русскими дарами, которыми предполагалось отблагодарить европейцев за прием и возможность получить новые знания. Только одни собольи шкурки на том обозе оценивались на огромную по тем временам сумму — около семидесяти тысяч рублей!..

«Застрявший обоз»

Посетив ряд европейских стран, столь необычное посольство направилось к Австрии. Торжественный въезд Великого посольства в Вену был запланирован на середину июня 1698 года. Однако знаменательное событие отложили, вначале не называя конкретных сроков. В конечном итоге официальная аудиенция русской дипломатической миссии состоялась лишь спустя почти месяц. Причиной задержки австрийским дипломатам был назван… обоз с подарками! Он якобы застрял где-то на чешских дорогах, в районе Праги…

Когда глава Посольства Головин доложил о конфузе Петру Алексеевичу, тот неожиданно обрадовался.

— Замечательная новость! — весело воскликнул царь. — Пускай австрияки поволнуются. Им это на пользу — сговорчивей будут с нами против турков!

Резонное замечание дипломата Головина о том, что из-за этого может возникнуть международный скандал, не возымело на царя действия. Более того: Петр приказал придворному «найти» обоз только тогда, когда на это будет получено его личное царское разрешение.