Русская разведка и контрразведка в войне 1904-1905 гг.

Особенное значение имел наш правый фланг,т. е. Монголия. Во-первых, получались многочисленные сведения о движении крупных отрядов противника (до 20 тыс. с артиллерией) через Монголию на Бодунэ-Цицикарь с целью развития действий на наши пути сообщения. Во-вторых, не было точно известно, как проходит граница между Монголией и Маньчжурией, т. е. линия, разделяющая театр военных действий от нейтрального Китая.

Была добыта японская карта, по которой монголо-маньчжурская граница тянулась в 30 верстах к западу от р. Дунляохэ, между тем как по нашим картам граница совпадала с названной рекой.

Наконец, сведения о Монголии в топографическом и статистическом отношениях были настолько скудны, что не представлялось возможным уяснить себе, насколько вероятны передвижения крупных отрядов по Монголии.

Вследствие вышеизложенного и в целях более подробного исследования Монголии был предпринят ряд мер.

Еще до Мукденских боев в середине февраля с. г. для проверки сведений о движении значительного японского отряда через Монголию на Цицикарь было предложено нашему консулу в г. Урге г-ну Люба послать надежных русских разведчиков в разные стороны Монголии для сбора сведений о противнике.

Организованный консулом разведочный отряд, под начальством г-на Долбежева 2-го, выступил из Урги 18 февраля с.г. и, перерезав сеть караванных путей, ведущих из Долон-Нора на север и проходящих с западной стороны Большого Хингана, достиг Цицикаря по истечении сорока дней.

Разведка выяснила, что слухи об обходном движении японцев через Восточную Монголию неверны и не подтвердились. Попутно разведчики собрали подробные статистические данные о количестве рогатого скота и о ценах на него, а также об отношении местного населения к маньчжурским событиям и о симпатии его к той или другой из воюющих сторон.

После Мукденских боев (в начале апреля месяца) были командированы в Монголию штабом Главнокомандующего с целью разведки о противнике и местности причисленный к Генеральному штабу штабс-капитан Губерский и 20-го B.C. стрелкового полка штабс-капитан Россов.

На штабс-капитана Губерского (5-го апреля) было возложено выяснение следующих вопросов:

1) не происходит ли какое-либо движение японцев западнее р. Дунляохэ;

2) удобна ли вообще местность для такого движения, между предполагаемой нами границей Монголии по р. Дунляохэ и границей, принимаемой японцами по захваченной у них карте (т. е. в 30—40 вер. западнее р. Дунляохэ);

3) установить, насколько возможно, где в действительности проходит граница Монголии;

4) каким способом наиболее удобно наблюдать эту полосу.

Разведка выяснила:

1) что, по сведениям китайцев, в Монголии японских войск нет, кроме больших шаек хунхузов[5] в районе Чженцзятунь, руководимых японскими офицерами;

2) движение по направлению Факумынь – Чженцзятунь – Цицикарь по полосе к западу от р. Дунляохэ (за 40 вер.) вполне удобно;

3) в действительности граница Монголии находится западнее меридиана г. Чженцзятунь и

4) наиболее удобно производить наблюдение полосы между р.Дунляохэ и границей Монголии – из г.Чженцзятунь, который следует занять.

Для более глубокой разведки в Монголии был послан в конце апреля штабс-капитан Россов и переводчик монгольского языка при штабе Главнокомандующего студент С-Петербургского Императорского Университета Владимир Шангин под видом датского корреспондента и состоящего при нем переводчика.

Маршрут их следования был следующий: ст. Фанцзятунь – гора Харбашань – г. Чженцзятунь – через хошун Бинту-Ван – на ст. Байцзыпу Синминтинской жел. дороги.

Их разведка выяснила:

1) что в Монголии крупных японских отрядов нет. Есть только шайки хунхузов, состоящих на службе у японцев и действующих под руководством японских офицеров;

2) что дороги по границе Монголии удобны для движения, но наступление крупных отрядов невозможно за недостатком местных средств;

3) монгольские князья южных хошунов склоняются скорее на сторону японцев. Что касается постоянной разведки в Монголии, то она была возложена на штаб 3-й армии, штаб тыла Маньчжурских армий, пограничную стражу и на военного комиссара Хейлунцзянской (Цицикарской) провинции.

Все эти учреждения и лица имели своих постоянных агентов в Монголии, частью же получали сведения от монгольских князей и администрации, с которыми успели завязать дружественные отношения еще в мирное время.

Ввиду особой важности Долон-Норского района, через который ведут лучшие караванные пути к Цицикару, для наблюдения за этим районом наш консул в Урге, по соглашению с Главным начальником тыла, командировал в апреле месяце в Долон-Нор, под видом ученого-путешественника, служащего Русско-китайского банка г-на Москвитина.