Русская разведка и контрразведка в войне 1904-1905 гг.

Главными же проводниками нашего влияния в Маньчжурии являлись представители русской власти – военные комиссары: Мукденской, Гиринской и Хейлунцзянской (Цицикарской) провинций. В мирное время, когда в Маньчжурии находилось сравнительно малое число наших войск, а обстоятельства допускали некоторое промедление в решении дел, всеми делами, касающимися отношений русских и китайских властей, населения и наших войск, ведал в каждой из 3-х провинций военный комиссар, у которого имелся определенный незначительный штаб служащих.

С началом войны положение дел, сперва в Мукденской, а затем и в Гиринской провинциях резко изменилось: некоторые местности оказались сплошь занятыми войсками, жители обширных районов выселены, местные продовольственные средства пошли на потребность войск и т. п. При сложившейся, таким образом, благодаря войне, обстановке, военный комиссар со своим ограниченным штатом служащих мирного времени уже не мог решать сильно умножившееся число дел. Прежде всего вопрос о недостаточности штата военного комиссара возник в Мукденской провинции. Вследствие ходатайства Мукденского комиссара в начале этого года был объявлен новый, обширный штат военного комиссара Мукденской провинции.

С постепенным отходом наших войск к северу занятая нами территория Мукденской провинции постепенно уменьшалась, и, наоборот, Гиринская провинция приобретала важное значение, так как в ней приходилось производить различного рода работы, заготовки и прочее.

Ввиду изложенного были объявлены новые штаты для Мукденской (сокращенные) и Гиринской провинций. Кроме военного комиссара, в каждой провинции (кроме Цицикарской) были учреждены должности окружных помощников военных комиссаров и военные пристава.

Окружные помощники Военных комиссаров были учреждены: в Мукденской провинции, в Хуайженсяне, Масыкае и Таулу; а в Гиринской: в Куанчецзы, Бодунэ и Нингуте.

Военные же пристава: в Мукденской провинции: в Чженцзятуне, Бамиенчене, Херсу, Хайлунчене, а в Гиринской: в Гуангае, Лунване, Хуаничане, Улагае и Таингоу.

Эта последняя мера, т. е. учреждение окружных помощников военных комиссаров и приставов, имела целью урегулирование отношений между войсками и местным населением, в особенности ограждение последнего от обид и притеснений со стороны войск и тем самым поднять авторитет русской власти в глазах китайцев.

Что касается настроения последних по отношению к нам, то нельзя не отметить, что китайцы относились к воюющим сторонам в общем безразлично, осторожно выжидая результатов борьбы и на чью сторону склонится успех, перед которым китайцы, как все азиаты, преклоняются беспрекословно.

Так как в течение войны счастье неизменно оставалось за японским окружением, то большинство китайцев, в особенности чиновничество под давлением Пекина, а местное население скорее из страха, чем из-за симпатий, были на стороне японцев.

Иначе дело обстояло в Монголии, в которой происходит борьба между коренным монгольским населением и китайским правительством, стремящимся к окитаянию населения и захвату монгольских земель для колонизации их китайцами. Южные хошуны Монголии, окитаявшиеся уже в значительной степени и находящиеся под более сильным влиянием Пекина, тяготели скорее к японцам, северные же, отстоявшие свою самостоятельность более широко, искали в русских поддержку против Китая и, безусловно, сочувствовали нам. Тяготению к России способствует, между прочим, соседство и связь с нашими бурятами-монголами. Из монгольских князей наиболее к нам расположенным казался князь хошуна Чжасту Ван-Удай, который в мае месяце с. г. сам прибыл в Главную Квартиру, чтобы представиться Главнокомандующему. Необходимо отметить, что при ставке этого монгольского князя находилась монгольская экспедиция подполковника Хитрово, о которой упоминалось выше (отд. 1. лит. В). Поэтому, казалось, после смерти (24 февраля с. г.) князя хошуна Джалайт наиболее подходящим для нас кандидатом в Председатели Чжеримского сейма (10 хошунов) являлся князь Удай, но китайское правительство назначило, за неимением у князя Джалайта прямого наследника, временным заместителем – его помощника князя Южного Горлоса[23]

, который и должен был править сеймом впредь до получения из Пекина указа Богдыхана[7] о назначении нового Председателя.

Так как князь Южного Горлоса не был особенно расположен к нам, то были сделаны в мае месяце с.г. попытки провести кандидатуру князя Удая на Председателя Чжеримского сейма, но тогдашнее наше политическое положение при пекинском дворе, в связи с тем обстоятельством, что Удай не пользовался расположением китайского правительства, заставило нас отложить это дело до окончания войны.

Единственно, что, казалось, можно было сделать в наших интересах, это воспрепятствовать утверждению князя Южного Горлоса Председателем Чжеримского сейма, но вопрос до настоящего времени стоит открытым.