Русская рулетка. Немецкие деньги для русской революции

Прежде чем царская империя в своем нынешнем составе не будет потрясена, эта цель не будет достигнута. Д-р Гельфанд считает, что может указать путь, и подает, опираясь на 20-летний опыт, позитивные предложения. Ввиду нынешнего положения мы, по моему мнению, должны рискнуть сделать попытку Ставка, конечно, высока, а успех не обязательно обеспечен».

Несмотря на рекомендации Гельфанда, посланник чувствует себя в своей позиции не очень уютно. Но другого, более подходящего человека по части политики революционизации у него сейчас под рукой нет.

Влиятельные берлинские инстанции, в сущности, ожидали именно такой оценки Брокдорфа и утвердительной ответной рекомендации. Д-р Гельфанд, о котором сообщили из Копенгагена, предстает в Берлине перед несколькими ведомствами и в целом получает зеленый свет для своих обширных планов.

Воодушевленный Гельфанд едет назад в Копенгаген, где с лета 1915 г. находится его официальное место жительства и деятельности. Здесь, в датской столице, он хочет создать свой центр для запланированного путча в Петрограде.

Гельфанд во всей полноте сообщает кайзеровскому посланнику, насколько успешными были его беседы в столице Рейха. А посол вновь информирует рейхсканцлера в своем сообщении № 489 от 21 декабря 1915 г. из копенгагенской миссии:

Совершенно секретно!

Через курьера.

Д-р Гельфанд, возвратившийся вчера из Берлина, сегодня посетил меня и сообщил мне о результатах своей поездки; он отмечал, что был принят во всех руководящих инстанциях с наивысшим вниманием и составил себе определенное впечатление, что его предложения принципиального характера нашли одобрение как в Министерстве иностранных дел, так и в Имперском казначействе. Относительно его финансового плана ему было указано, что господин статс-секретарь Имперского казначейства должен будет решить, имеются ли возражения против плана с позиции имперских финансов. Входе обстоятельной беседы с Его Превосходительством Гелъферихом он убедился, что господин статс-секретарь относится к проекту вполне благожелательно и не только одобряет план из политических соображений, но и без ограничений признает его целесообразность с точки зрения имперских финансов.

Последнее было для посла, конечно, самым важным пунктом, т. к. д-р Гельфанд вновь и вновь, сначала скромно и доверительно, затем все более настойчиво, указывал на миллионные суммы, необходимые для разжигания революции. Если революционные миллионы теперь все же одобрены в Берлине, значит все компетентные в этом отношении ведомства обговорили друг с другом большую политическую линию. Тогда к этому относятся серьезно. Это хотя и успокаивает посла, но он все же должен, следуя старой дипломатической традиции, повторить этот факт столь недвусмысленно для еще одного подтверждения Берлином и для своего прикрытия, чтобы задним числом никто не мог отговориться, ссылаясь на какое-либо недоразумение в обоюдной переписке.

Именно по этой причине Брокдорф затем прямо упоминает и о том, как сложно сохранить в тайне столь масштабное и дорогое предприятие, и потом повторяет сумму, о которой упомянул перед ним Гельфанд:

Чтобы полностью организовать русскую революцию, продолжал д-р Гельфанд, требуется около 20 млн рублей; исключено, что вся эта сумма будет немедленно представлена для распределения, т. к. имеется опасность, что тогда станет известен источник.

Брокдорф должен упомянуть и суетливость Гельфанда по поводу курьера, который хочет тотчас доставить первый миллион в Петроград:

Однако ввиду того, что вот-вот предстоит начать акцию, он предложил в Министерстве иностранных дел немедленно предоставить сумму в один миллион рублей его доверенному лицу.