Русская рулетка. Немецкие деньги для русской революции

Однако в Брест-Литовске политическая охота продолжается еще долго, пока, наконец, все же не ставятся подписи. 3 марта российская делегация их требования подписывает, выразив протест. Вопрос «кто кого?» в Брест-Литовске решен. Русским было не о чем вести переговоры. — Переговоры велись о них.

ВНОВЬ И ВНОВЬ ДЕНЬГИ И УБИЙСТВА

«В Ревеле ко мне однажды обратилась молодая девушка из высшего петербургского общества. Она сообщила мне, что они с матерью бежали из Петербурга после того, как большевики убили ее отца и брата, и предложила мне убить Ленина, если я обеспечу ее мать 20 тысячами марок.

План, который она мне представила, был хорош и казался вполне выполнимым. Я, однако, разъяснил ей, что мы в этом совершенно не заинтересованы».

Тот, кто это сказал, знает, о чем он говорит. Это — обер-лейтенант Александр Бауэрмейстер из разведки отделения секретных служб IIIb на Восточном фронте. Он организует саботаж и диверсии, добывает секретную информацию за линией русского фронта. В качестве чрезвычайно сведущего эксперта по России высокоинтеллектуальный, способный к языкам человек из П1Ь с декабря 1916 г. «придан» в роли офицера разведки и связи командованию 3-й австро-венгерской армии на Восточном фронте. Он приобретает дополнительный авторитет, когда отважно пробивается за линию фронта 8-й российской армии и там обсуждает с председателем Солдатского совета армии возможности перемирия на фронтовом участке армии. Наконец, он приводит Солдатские советы в Ставку германского командующего генерала фон Литцмана в Черновицах и 14 ноября 1917 г. добивается заключения первого соглашения о перемирии с армейской группой — всего через неделю после Октябрьской революции 7 ноября и задолго до официального соглашения в Брест-Литовске. Уже назавтра перед длинной линией фронта 8-й российской армии развеваются белые флаги.

Уже легендарный в то время германский офицер-разведчик простыми словами объясняет молодой русской, почему немцы не хотят расходовать денег на убийство Ленина, а напротив, хотели бы сохранить жизнь вождю большевиков и будут поддерживать его и дальше: «Я говорю с Вами как немец, Надежда Павловна. Если Ленина убьют, то большевики, возможно, будут свергнуты. Их место тогда наверняка займет правительство, которое опять объявит войну Германии. Итак, Вы понимаете, что мы не заинтересованы в убийстве Ленина, какое бы отвращение мы ни испытывали к нему и его компании».

Эти открытые слова делают понятным выглядящий столь противоречиво «германо-большевистский заговор». Бауэрмейстер сообщает о волне покушений, поднявшейся в 1918 г., и о следующем плане убийства, предложенном германским секретным службам: «Фанатичный старый эсер вскоре предложил мне, что он убьет наркома Троцкого-Бронштейна. Ему я тоже объяснил, что не дам за такое убийство и пфеннига, поскольку оно никак не может помочь германскому делу, в т. ч. и с военной точки зрения».

Бауэрмейстер, который, в числе прочего, является «штабс-ротмистром», за свои успешные и чрезвычайно мужественные и искусные операции перед, за и между линиями фронта на Востоке в духе германской политики разложения и революционизации награждается германским кайзером «рыцарским крестом фамильного ордена Гогенцоллернов с мечами и короной».

Имя удостоенного высокой награды офицера секретной службы, разумеется, вновь и вновь курсирует по кухне политических слухов. Так, ему приписывают, например, секретную встречу с Лениным, Троцким и Иоффе в крепости Кронштадт под Петроградом, что он категорически отрицает.

Никто не мог ответить бежавшей из Петрограда молодой девушке из хорошей семьи Надежде Павловне более глубоко, правдоподобно и сочувственно; чем германский офицер, который сам родился в Санкт-Петербурге.

Если бы при доверительном разговоре двух петербуржцев по поводу покушения молодая русская могла представить, сколь велики суммы, которые выплачивались в то время, чтобы, напротив, Ленин и большевики «любой ценой» оставались у власти, то она бы не поняла большую мировую политику тех дней.