Русская сказка. Избранные мастера

Скинул полковник с себя всю одежду и нагишем остался. Оборотился к нему спиной: «Погляди-ка, я не жена ли твоя». Он посмотрел у ней на спине приметы-то все, а спереди-то не переродилось. «Ну что, жена я твоя иль нет?» — «По родинам жена». — «Садись: давай теперь водку пить, да по прежнему друг дружку любить». Водочки напились и на постельку забрались; поцеловались да обнялись.

Проспамши темную ночь, дожили до светлого дня и отправились к губернатору, чтобы собрал величеющую сходку. Не поспели этого законьчить, от царя указ поступает губернатору, что кто жил в эфтим доме до третьего колена — решить их жизнь. Полковник одежу скинул и на мужа надел. И стал он оставной полковник, а она бабой осталась. Я ее видел вот недавно: как жать ездил, так пить заходил.

(Сказки и предания Самарского края. Собраны и записаны Д. Н. Садовниковым... № 18).

В тексте (стр. 331) выпущены некоторые отдельные слова и предложения, в виду неудобства воспроизведения их в печати.

СКАЗКА Ф. И. ЗЫКОВА

Федор Иванович Зыков — сибирский сказочник. Крестьянин глухой таежной деревни, Кульчек (на р. Енисее, Красноярского округа). Сказки его впервые записаны в 1926 г. И. Г. Ростовцевым.

«Федору Ивановичу, — пишет собиратель, — 79 лет. Это высокий, бодрый еще старик с видом библейского патриарха. Копна белых волос на голове, хорошие живые глаза, вполне почтенная седая борода. Длинная ситцевая рубаха перехвачена по старинному шнурком. Широкие холщевые «шановары» спрятаны в короткие «сагыры» (ичиги) с растопырившимися голенищами. «Сагыры» эти кажутся лишними ненужными к крупной кондовой фигуре старика». Он — местный знахарь, сказочник и свадебный дружка. Но, главным образом, сказочник.

«Сказывать сказки ему приходилось много и часто, «на мостах» (дорожная повинность при царе), в тайге, в «беседах», просто длинными зимними ночами — их требовали от него и сейчас еще требуют»... Рассказывает он веско и спокойно. «Не заминается и не останавливается, подыскивая слова. Не вскакивает с места и не бегает по избе, как народные актеры. Он неподвижно сидит на лавке, сочно сплевывая и перебирая кисет с табаком. Только в патетических местах делает несколько энергичных жестов.

У него очень отчетливое представление о роли слова и детали в сказке. «Тут одно слово како неладно и ничего не получатся. Тут надо все быстро делать». Как и большинство сказочников, Федор Иванович многому верит из того, что рассказывает. Поэтому при передаче геройского поступка какого-нибудь богатыря, он не может удержаться от выражения удивления или восхищения».

Сказки перенял он еще в молодости; сказка о «верной жене» носит явные следы солдатской обработки, но сам сказочник в солдатах не служил; возможно, что эта сказка слышана им от местных поселенцев, от которых переняты им и некоторые другие сказки. Кроме приведенной здесь сказки, от него записаны еще «Франциль Ванциен» и «Иван-Царевич и Чудище медный лоб».

ВЕРНАЯ ЖЕНА

Был купец. И он помер, и жона померла. Оставили оне сына 19 лет. И осталось добра много мангазинов товару. И надо ему жениться, найти бабу. Он заставил дворника запречь корету и поехал по городу. Едет и видит сидит у ворот красавица (от которой собаки бросаются). Он и спрашиват: «Можно ли к вам заехать ночевать?» А оне бедного положения. Она говорит: «Што вы смеетесь над нами?»

«Ничего не смеюсь...»

Заехали. Кучер выпрег коня. Зашли в хату, сели чай пить. Он и спрашиват отца, сколько вашей девице лет? — «Да девятнадцать», говорит. — «Дак пора замуж отдавать уж». — «Да», говорит: «Да кто возьмет — мы люди бедные?» — «Дак отдайте за меня!»

«Что, говорит, вы над нами надсмехаетесь?» — «Ничего», говорит: «не надсмехаюсь. Суррезно!» Наконец, сговорились, условие сделали, честь честью. И сегодня же купеческой сын выговорил ночевать с невестой. Ну как пришлось ночевать, он стал лакомиться с ней. Ну а она и готова. Вот он и стал думать, что поэтому она мне не жона. Утром встал и говорит хозяину: «Хошь я и засватался», говорит: «а не жених. Проси сколько надо за бесчесьё — с вашей дочерью спал». Тот запросил тысячу рублей. Купеческий сын заплатил и поехал дальше по городу.

Видит он, сидит опеть бедная девица. Он спрашиват: «А что можно заехать к вам чайку покушать?» — «Ежели не помо̀ргуете, то заезжайте». Тот заехал и за чаем опеть спрашивает: — «Сколько этой девице лет?» — «Да уж двадцать», говорят. «Дак можно и замуж отдавать», и стал опеть за себя сватать. Те говорят: «Что смеешься ты над нами, что ли?» Но все-таки сговорились, условье поставили. Он и говорит: «Теперя мы пойдем с невестой в екипаж и отдохнем». Пошли. Он к ней там и стал ластиться. А она не хочет. Он стал грозить и леворвертом, добиваться. А она говорит: «Убивай, не боюся!» Он выташшил нож и стал ножом грозить. А она не хочет. «После свадьбы», говорит: «сколько хошь, а сейчас не желаю Хошь убивай!» Он и думает: «Вот это будет жена!..»