Русская сказка. Избранные мастера

И скоро скажется, долго деется. — Царь отправился, жона у его родила двух сынов: по-локоть руки в золоте, поколен ноги в серебре, в тыли месеч, по косичам часты звезды, во лбу солнчё, другого полокот руки в золоти, поколен ноги в серебри. Тогда написали письмо и отправили к царю слугу, приказали слуге: «Ты в этот дом не заходи, из которого она была взята».

Слуга шел, шел и прошел этот мимо дом. И сделалась буря-погода, как темная ночь стала, и заходит в этот дом, из которого была царица взята. Заходит, богу помолился, с девичами поздоровался. — «Здраствуйте, красные девичи!» — «Приходи, милости просим, слуга царской, куда ты идёшь, куда ты правишься?» — «Я иду из своего царства, пошел царю, царица родила у нас двух сынов, дак пошел царю с ответом». — «Не угодно ли, господин слуга, тебе с переходу с пути в баенке попариться?» — «А пожалуй, кабы попарили, дак я бы попарился!» Сейчас баенку стали топить. Тогда истопили баенку, пошел париться, свою сумочку повесил на спичку. Эти девичи у него из сумы вынули царское письмо, которое было царю послано, написали и положили свое: «царица без царя принесла — суку да пса».

Слуга из бани вышел, наделся

и пошел. Царь письмо получил, прочитал и головой покачал, и спросил: «Где ты был ле дорогой?» — «Я был в том доме, из которого царица взята». — Это письмо царь у себя оставил и свое написал: «Кого бы жона не родила, без меня некуда не девать!» Положил письмо в сумку и сказал: «Больше ты в тот дом не заходи, иди мимо во своё царство!» Тогда слуга с царем распростился и отправился. Идет, шел, шел, идет мимо того дому, из которого царица взята, и проходит этот дом. И опять сделалась буря-погода, накатилась, аки тёмнакая (sic!).

Ходил, ходил слуга, блудил, блудил, не мог пути найти, назад к тому дому пришел и думает в уме: «Мне-ка царь в этот дом не велел заходить». Пошел, ходил и опять к дому пришел. Опять заходит, богу помолился, с девичами поздоровался: «Здраствуйте, девичи красные!» — «Приходи, садитесь, отдыхайте вы, с пути, с дороги». — Поставили слуге попить, поись, покушати, стал слуга наряжаться итти. «Господин слуга, попарься в бане, с переходу великого и с тягости, будет тебе легче итти». На то слуга согласился, истопили баню, изготовили, пошел париться, суму опять на спичку повесил. — Эти опять девичи из сумы вынули царьское письмо, а свое написали: «Кого моя жона родила, к моему штобы приходу все были убраны, упра́влены!»

Выпарился слуга, оделся и отправился во своё царство. Приходит слуга во свое царство, письмо отдает. Царица письмо прочитала и слезно проплакала. И спрашивает: «Где ты был по дороге?» — «А был я в том доме, из которого ты взята». Говорит царица: «Это все от их состоялось».

Собирали попов и крестили этих бладеньчей

, одному имя нарекли Иван-царевич, а другому Федор-царевич. И стали думу думать: «Куды жо эту чаричу с бладеньчами девать?» и придумали: сделать бочку большую, положить чаричу с сыном, с Федором в эту бочку, спустить в синёё морё; а Ивана-царевича за тридевять земель в ино государство страшному царю, пламенному копью, к огненному тылу отдали подарками.

После того царь явился, водворился во свое государство и спрашиваёт: «Де моя жона и де мои дети?» Отвечают ему: «Твоя жона спущена в синё морё в бочки с сыном Федором, а сын твой Иван царю отдан за тридевять морей, за тридевять земель, в тридевятое царство и в ино государство, страшному царю, пламенному копью, к огненному тылу и отдали подарками». — «Почему так делали это дело?» Подносят ему письмо, которое слуга поднес: «Вот, по вашему приказанью». И спрашивает царь у слуги: «Ты шел от меня — куды заходил?» Отвечает слуга: «Я заходил в тот дом из которого чарича взята». — «Зачем ты в тот дом заходил, когда я тебе не приказывал?» — «Я не мог пути найти». — Взял царь слугу, сказнил. «Тебе когда которо не велено, не должо̀н роботать!» Этот царь несколь времени жил холост не женат и задумал опять жениться и тогда взял эту девичу из того же дому, котора умела шолком шить, и живут царь с новой женой.

А эту царицу с сыном с Федором носило по морю несколько времени, качало да валяло и говорит сын Федор: «Маменька, я слышу: нас больше на валу не качает». И выбросило их в этой бочке на Буян-остров. И говорит Федор царевич: «Я, маменька, растянусь, разорву бочку, я слышу: мы теперь на земле». — «О, сын Федор, как мы на воды? разорвешь бочку — потонём ведь?» — «Нет, маменька, слышу — на земли». Растянулся, бочка разорвалась, разлетелась, — а действительнё на земли. Стали они на этом острову жить. А на этом острову лисич да кунич довольнё оченно. Федор-царевич сделал лучек, да стрелку, настрелял лисич, да кунич этой стрелкой, сделал из лисич да кунич шатер себе.