Русская трагедия

Более сложные случаи предательства – когда партнеры отношения, о котором я говорил, суть один человек и группа людей, группы людей с обеих сторон, объединения многих людей, большие массы людей, целые народы и страны. Например – отношение между правительством и подвластным населением страны, между лидерами партии и прочими членами партии, между партией и представляемым ею классом и т.д. Вырожденный случай – когда человек, группа людей или вообще человеческое объединение предает самого себя. Но и в этом случае происходит удвоение – человек или объединение людей фигурирует в разных аспектах или берется в разное время. Например, человек может предать свои жизненные принципы ради каких-то других целей или невольно совершить поступки, которые играют предательскую роль по отношению к нему самому (в другое время или в другом отношении). Аналогично возможно самопредательство человеческих объединений. Даже целый народ может сыграть роль предателя в отношении самого себя. Думаю, что нечто подобное случилось с нашим народом после 1985 года.

В другом аспекте усложнение ситуации предательства происходит за счет того, что принимается во внимание третий компонент – враг (человек, группа, большое объединение), в пользу которого совершается предательство, который провоцирует предательство, способствует ему, использует его. Классический образец этого – две враждующие страны, граждане одной из них предают свою страну в пользу враждебной.

В третьем аспекте усложнение идет за счет усложнения участников отношения предательства, увеличения числа действия, образующих в совокупности предательское поведение, разнообразие этих действий, растянутость во времени и т.д. Образец этого – руководство одной страны проводит предательскую в отношении своей страны политику в пользу другой страны, враждебной ей. Среди действий этого предательского руководства могут быть такие, которые по отдельности не являются предательским, но совокупность которых образует предательство.

– Кто несет ответственность за предательство?

– В простейших случаях индивидуальных предательств это очевидно: сам человек, совершивший предательство. Тут применение моральных и юридических критериев трудностей не представляет. Ну а если участники некоторой ситуации – большие человеческие объединения? Например, целая армия капитулирует, как это случалось в войне 1941—1945 годов. Если командование приказывает сложить оружие и солдаты это приказание выполняют, кто они – предатели или нет? А как оценить поведение командования, которое решает, что борьба бесполезна? Возникают ситуации, когда люди оказываются не в состоянии сдержать клятву. Тут возникают трудности с оценкой поведения людей. А в случае с целой страной и ее руководством положение неизмеримо усложняется. Тут каких-то всеобщих критериев оценки поведения нет. Моральные и юридические нормы тут фактически теряют смысл. Во всяком случае, общепризнанный и узаконенный кодекс норм для таких случаев отсутствует. Действует общественное мнение, политические соображения, традиции и т.п.

– Вы, таким образом, различаете морально-юридический и социологический подход к явлениям предательства. Верно ли, что первый подход уместен в отношении индивидуальных поступков людей, а второй – в отношении поведения объединений людей?

– Поведение объединения есть совокупность поступков его членов. Точнее говоря, тут нужно принимать во внимание, кто в объединении ответствен за его поведение как целого и как определены отношения членов объединения с точки зрения ответственности за поведение объединения.

– Имеются ли какие-то особые социальные закономерности предательства в социальном смысле?

– Конечно. Они не изучены научно и не описаны. Например, в случае коллективного предательства моральная и юридическая ответственность членов коллектива уменьшается с увеличением коллектива. Начиная с некоторой величины коллектива моральная оценка его поведения как предательства теряет смысл. Когда все предатели, предателей нет. Для оценки поведения людей как предательства нужны другие люди, стоящие над ними или независимые от них. Для наказания одних людей за предательство нужны другие, имеющие силу осуществить это. Если таких людей нет, предательство остается ненаказуемым. Предательство высших и сильнейших людей обычно не наказывается как таковое.

– Бывает предательство осознанное и неосознанное, преднамеренное и непроизвольное.

– Да. И в советской ситуации неосознанное и непроизвольное предательство сыграло роль огромную. Но неосознанность и непроизвольность не лишают поступки статуса предательства. Другое дело – они зачастую не оцениваются как предательство, не наказываются или слабо наказываются, не мучают совесть предателей. Таково большинство предательств в ситуации, о которой мы говорим.