Русская трагедия

Коммунистическое движение, говорилось далее в статье, должно считаться с уроками практики коммунизма в советский период и с теми конкретными условиями, которые сложились в стране и в мире. Я обратил внимание на ряд утверждений автора статьи, выражающих эту установку. Это отказ от догматического марксизма советского периода и признание правомерности иного подхода к социальным явлениям, отличного от марксистского, признание коммунистической идеологии помимо марксизма, отказ от идеи революционного преобразования общества («Россия исчерпала лимит на революционное восстание»), отказ от реставрации советского коммунизма, признание возможности некоего «ослабленного» социализма, в котором наряду с некоторыми чертами советского периода (например, сильная государственная власть, сильный общественный сектор, регулируемый государством, коллективизм, социальные права и гарантии и т.д.) будут иметь место результаты постсоветского периода (например, многоукладность экономики, политическая демократия, «гражданское общество» и т.д.).

Я рассказал Защитнику об этой статье. Спросил, считает ли он себя коммунистом. Он ответил, что не считает и ни к какой партии не принадлежит. Я спросил далее о названии партии.

– В нынешней ситуации, – сказал он, – не стоит держаться за слова «коммунизм», «коммунист», «коммунистический». Они стали многосмысленными, а для многих людей приобрели чисто негативный смысл. И за марксизм держаться не стоит. Критик прав, марксизм – не наука, а идеология. И в качестве идеологии он свою историческую роль уже исчерпал. Он мог продолжать играть роль, если бы оставался государственной идеологией коммунистической России. А в посткоммунистической России он не имеет никаких шансов завоевать сознание масс.

– А что вы скажете по поводу того, что «Россия исчерпала лимит на революционные восстания»?

– Положение в стране кошмарное. Поговаривают о народном восстании и даже о революции. И даже о том, что якобы налицо революционная ситуация. Надо различать два вопроса: 1) поднимется ли наш народ на борьбу против «нынешнего режима криминального капитализма» (как выражается оппозиционная пресса); 2) имеется ли революционная ситуация в России и поднимется ли наш народ на социальную революцию. На первый вопрос ответ очевиден: народ в меру своих способностей и возможностей как-то бунтует против нынешнего режима, порой ощутимо. Но все это кончается ничем. Не платят зарплату полгода – взбунтуются. Выплатят за месяц – расходятся по домам пропивать подачку. И так во всем.

– Теперь о втором вопросе.

– Революционная ситуация – такая, которая чревата революцией. Какая революция имеется в виду? От этого зависит и оценка ситуации. Очевидно, имеется в виду революция, изменяющая социальный строй страны. А это может быть только социалистическая революция, в результате которой должен восстановиться социальный строй, какой существовал в России до контрреволюции 1991—1993 годов. Революционной ситуации в этом смысле я в России не вижу. И тем более не вижу, что наш народ может подняться на такую революцию.

– Почему вы так уверены в этом?

– Если массы людей живут плохо, этого еще недостаточно для революции. Массы почти всегда недовольны своим положением, а революции не так уж часто происходят. Для революции нужно совпадение многих факторов. Идеология. Пропаганда. Революционеры. Разложение власти. Вооружение масс. Переворот насильственный и т.д.

– Это мы все учили в школе и в университете.

– Признаки революционной ситуации и успеха революций общеизвестны. Их просто нет фактически. Зато есть признаки противоположные.

– Какие?

– Приведу один из них. В массе русского населения нет веры в спасительную роль социалистической революции. Допустим, революция успешно произошла. А что дальше? Принесет она самим своим совершением желанное избавление от всех бед? Люди знают по опыту, из литературы, от старших поколений следующую истину. Чтобы революция принесла свои плоды, даже при условии, что не происходят интервенция и контрреволюция, нужны десятки лет исторического терпения, преодоления трудностей, труда, жертв. Нужна последовательная политическая стратегия, опирающаяся на идеологическую уверенность в правильности избранного пути. Способен ли народ принять этот путь и вновь взвалить на свои плечи груз великой исторической миссии? Имеются ли вожди, способные повести народ этим путем, понимающие этот путь, преданные ему и уверенные в победе? Нынешний российский народ добровольно по этому пути не пойдет. А если его гнать палкой, он скорее обернется против и поднимется опять на какую-нибудь «перестройку». И на Западе для этого не пожалеют средств, а внутри России предателей найдется в избытке. Появление таких масс людей и вождей, о которых я сказал выше, есть целая историческая эпоха. В истории это бывает не часто. В России такая эпоха уже была. Она сыграла свою роль и принесла в свое время великие результаты. Русские прошляпили эти результаты. И вообще, главная проблема не в этом.

– А в чем?