Русская жизнь. Дети (май 2007)

В мемуарах митрополит Евлогий рассказывает, что заверил митрополита Сергия в своем отказе от политических выступлений и собрал подписи большинства подчиненного ему духовенства под соответствующим обязательством. В письме митрополиту Сергию от 12 сентября 1927 года Евлогий писал: «В сознании своего долга перед матерью-церковью во имя моей безграничной любви к ней я обязуюсь твердо стоять на установившемся уже у нас, согласно заветам святейшего патриарха Тихона, положении о невмешательстве церкви в политическую жизнь и не допускать, чтобы в подведомых мне храмах церковный амвон обращался в политическую трибуну». Митрополит Евлогий стал единственным эмигрантским неформальным лидером, подписавшимся под обязательством политической лояльности. Сегодня, оценивая его поступок, хорошо бы не забывать, что под лояльностью он понимал аполитичность церкви, но никак не признание политики СССР.

Но все это лишь ненадолго отсрочило болезненный и окончательный разрыв. 11 июля 1930 года указом за № 1518 Сергий отстранил митрополита Евлогия от управления Русской церковью в Западной Европе «за участие в прошедших в Англии межконфессиональных молениях за гонимых в СССР верующих». Ошарашенный Евлогий в обстоятельном докладе попытался доказать несправедливость такого решения и наивно просил отменить указ до вердикта церковного суда. Митрополит Сергий оказался неожиданно непреклонен.

Осуждение митрополита Сергия и его декларации, а также осуждение отдельных лиц в среде епископата или духовенства, возможно, справедливые упреки в малодушных компромиссах в адрес Русской православной церкви давно стали общим местом в интеллигентских разговорах на кухнях и прессе. Но многие ли отдают себе отчет в том, что «бескомпромиссная» РПЦЗ шла порой на такие сделки, которые и не снились Московскому патриархату? Многие ли вспоминают, что принципиальный борец за чистоту веры и помыслов митрополит Анастасий, глава Зарубежной церкви, в начале войны обратился к Гитлеру с письмом, где называл его «богоданным вождем народов, который освободит Россию от коммунизма»? Как и о том, что в Париже во время оккупации шли ежедневные молебны о даровании победы не русскому, а немецкому оружию? Можем ли мы считать, что Зарубежная церковь больше, чем наша, была свободна от политического вмешательства?

На этот счет можно вспомнить массу примеров и исторических анекдотов. Любимый нынешней интеллигенцией митрополит Сурожский Антоний долгое время уже после войны делил один храм в Лондоне с епископом Зарубежной церкви. Однажды он заметил, что архиерей-зарубежник усердно переосвящает храм заново после каждого служения своего коллеги, как будто церковь осквернялась варварами и еретиками. Владыка Антоний дерзнул спросить у этого епископа: «Что вы думаете обо мне, что я такое для вас?» И тот ответил: «Если бы я не хотел вас обижать, я бы вам сказал: вы просто не священник, - но я вам прямо скажу, что я думаю: вы священник сатаны, поскольку приняли рукоположение от Московской патриархии!» «Если бы он мне сказал, - вспоминал владыка, - что считает меня плохим человеком, я не возражал бы; я ведь себя лучше знаю, чем он, и согласился бы с ним. Но признавать, что я не священник или что я священник сатаны, то есть что таинства, которые я совершаю, в лучшем случае ничто, а вероятнее - кощунство, и что моя проповедь есть проповедь антихриста, я не могу, потому что у меня есть своя совесть и я себя внимательно проверяю в том, что говорю. Я могу ошибиться в чем-то, это дело другое, но я не проповедую Евангелие иное, чем Христово».

Отрадно, что сегодня уже обе стороны поняли, что мы должны проповедовать «Христа неразделенного» - одним голосом, одним умом и одним сердцем. Только так можно достигнуть того, что апостол Павел называет «умом Христовым» (1 Кор. 2, 16).

Конечно, то, что когда-то было разрезано по живому, срастется не вдруг. Будет еще много мучительных споров по поводу отношений церкви и государства. Предстоит еще решить, что же такое этот пресловутый экуменизм - благословение или матерное ругательство. Но, все-таки…

Церковь есть закваска Царства Христова. Она положена в евангельские «три меры муки»: в разум, сердце и волю человека, «доколе не вскисло все» (Мф. 13, 33). Тело Самого Господа в Его земной жизни и тело Его церкви в истории всегда страдало и изнемогало.

В кенозисе чудесного Своего домостроительства в таинствах Своей Церкви, в слове Своем и в совести человеческой Господь Иисус Христос все тот же и пребывает в мире и на русской земле. Через всеобщее наше окаянство и в пределах России, и за ее пределами Господь Спаситель тайно действует и освящает мир. Являет Он эту Свою милость людям и в наши дни. Хочется верить, что после 17 мая никто уже не дерзнет отрицать Его силу в немощных братьях наших, потому что, делая так, он отрицал бы самую возможность явления этой силы в себе.

* ГРАЖДАНСТВО *

Анна Андреева

Заблудившийся автобус

Как убивают малокомплектные школы