Русская жизнь. Сокровенный человек (апрель 2007)

Детей на отечественном рынке труда никто толком не считал. Это и трудно, и уже не актуально: все, что знали, проговорили несколько лет назад, а нового пока не придумали. В пресс-службе Минсоцздравразвития не могут назвать специалиста, который занимался бы вопросами детского труда. "Так вам в МВД надо, - простодушно говорит чиновник. - Детский труд - он же запрещен". Не страшно, что чиновник не знает нового трудового кодекса - это примета времени, - но мы помним, что в блаженные дозурабовские времена, когда министром труда служил кабальеро Починок, специалисты были, проводились и конференции, и семинары: тема считалась ходовой гуманитарной катастрофой и занимала почетное место где-то между детской проституцией и воспитанием гражданского правосознания. Потом то ли гранты закончились, то ли просто заскучали. Ну, дети, ну, работают и работают. В 2004 году Россия ратифицировала конвенцию Международной организации труда № 182 "О запрещении и немедленных мерах по искоренению наихудших форм детского труда" (как будто эти самые наихудшие формы - проституция, порнография, работа по долговым обязательствам, принудительный труд - не преследовались уголовным кодексом) - и тем самым проблема была почти окончательно заиграна. В Петербурге и Ленобласти работает международная программа МОТ по искоренению детского труда (ИПЕК), но ее объекты - в основном, "дети улиц".

Между тем, работающих, но домашних, благополучных детей становится все больше. И это совсем не признак бедности. Скорее, напротив - симптом искаженных представлений о будущем детей.

Российская педагогическая традиция практически всегда предполагала элемент трудового воспитания - от галантерейных занятий вроде вышивки и щипаниякорпии в институтах благородных девиц до обучения советских старшеклассников разного рода рабочим ремеслам в учебно-производственных комбинатах. Заработки не исключались (пятнадцать рублей за две недели на клубничных совхозных грядках, побольше - на изматывающих хлопковых плантациях), но были скорее бонусом, нежели целью, а работа так и называлась: практика. Новорусская действительность все переиначила: ребенка учат (или он сам учится) не навыкам профессии, а навыкам заработка.

По причине жлобства и крайнего низкопоклонства

В последние годы сложился забавный дисбаланс стратегий: добропорядочные семьи низкого достатка прилагают все усилия, чтобы дети максимально долго учились и как можно позже начинали трудиться, зато семьи со средним и высоким доходом всячески поощряют, а то и принуждают чад зарабатывать трудовую копейку. Ничего парадоксального в этом нет: родители воспроизводят собственную систему ценностей, отыгрывают свои тревоги и комплексы. У императива "будь кормильцем" довольно широкий диапазон мотиваций. Иногда за ним стоит обычное жлобство: мать заставляет 15-летнюю Юлю сидеть с соседским ребенком за 100 рублей в день, "чтобы знала, засранка, как деньги-то достаются!" - и нести эту сотню в семейный бюджет весом, на минуточку, пять килобаксов в месяц, а на карманные расходы дают тридцатку в день: "нечего на улице сухомятку жрать". Иногда - социальная неуверенность, забота о черном дне, наступления которого многие скоробогачи совсем не исключают: отец, владелец нескольких продуктовых лавок, отправляет сына "в люди" к товарищу - директору салона сотовой связи. В иных семьях срабатывает наивное "низкопоклонство перед Западом": "в Америке дети миллионеров, между прочим, посуду моют!" - и застенчивую гуманитарную девочку направляют в ближайшее кафе, а мамаша обогащает свой лексикон выражением "протестантская этика".

Но есть и другая подоплека раннего детского труда: непомерно завышенные, уродливо раздутые потребительские стандарты. Семья их откровенно не тянет либо демонстративно игнорирует, а среда ровесников откровенно предъявляет. Ладно бы речь шла только о шмоткахили каникулах в Тунисе, но гаджеты, iPod'ы, телефоны, ноутбуки и прочее - вся эта новая вещественность настолько статусна, что школьник начинает истерически искать любую работу. Террор стандартов - пожалуй, самая сильная и мучительная мотивация для городского подростка. То же относится к досуговым потребностям: иногда девочки месяцами раздают листовки у метро, чтобы один раз сходить в дорогое кафе или ночной клуб (куда их, вообще-то, пускать не должны).

Заработки детей, как правило, сильно занижены: неквалифицированная рабочая сила. Знакомый 14летний подросток сделал сайт стареющей поп-звезде за 300 долларов. Хороший сайт, вполне профессиональный. Мальчик думал, что повторит судьбу Темы Лебедева, но просчитался: клиенты, которым звезда его рекомендовала, предложили 250.

Законодательство цепко, как пограничный пес Алый, защищает права ребенка: сокращенный рабочий день, особые условия труда, надзор трудовой инспекции. Поэтому заключать трудовые договоры с юными подмастерьями - все равно что жениться на пьющей вдове с пятью детьми: можно, но боязно. Кэш, только кэш. Со всем сопутствующим ему бесправием.