Русская жизнь-цитаты-июль 2017

Аргументы «Зато-крым-наш» и «Зато-нас-все-боятся» мелькали, но погоды не сделали. Может быть, представление о том, что россияне поголовно заражены имперским синдромом, преувеличено.

А опасения насчет того, что «при либералах» будет хуже, вполне естественны. Ведь ретроспективно Коржаков с Сосковцом и «семибанкирщина» тоже воспринимаются как либералы. Мало кто помнит, что девяностые годы тоже делились на разные периоды, в том числе совсем не либеральные.

И еще один вывод. Про «воров и жуликов» все в курсе. Поэтому стратегия, построенная исключительно на разоблачении коррупции, не прибавляет оппозиции сторонников. Люди видят это и сами, они не слепые.

Не хватает главного.

Страшные либералы, объяснили бы вы уже наконец людям ясно и доходчиво, как вы собираетесь управлять страной, когда не будет Путина. Что вы собираетесь делать со здравоохранением, пенсиями, налогами, полицией, судами, образованием, местным самоуправлением, помощью мелкому бизнесу и молодежи.

Может, всё окажется не так уж страшно?

https://www.facebook.com/borisakunin/posts/863837477099600

Игорь Эйдман:”У западной публики создается такая картина мира. В Чечне существует пиратское государство во главе с Кадыровым. Его люди убивают в Москве видных политиков. Только Путин может хоть как-то сдерживать это чудовище. Если он уйдет, в Чечне будет новый ИГИЛ, а чеченский террор перекинется на Европу. Поэтому пусть уж лучше он остается во главе России.

С решением этой задачи (а не только с простым отмазыванием президента), по всей видимости, связан очевидный перевод стрелок в освещении дела об убийстве Немцова с Путина на Кадырова.

https://www.facebook.com/permalink.php?story_fbid=1550765341653106&id=100001589654713

Игорь Яковенко:”«Понятия» путинского постмодернистского фашизма выстраиваются тройками, каждая из которых помогает путинскому фашисту правильно построить отношения с определенной частью мира.

По отношению к внешнему миру это тройка: Имперство — Милитаризм — Национализм. Это базовые ценности путинского фашизма. Именно по исходящему от них запаху путинский фашист мгновенно определяет: «свой — чужой». Будь то в студии федерального телеканала или в социальной сети.

Русский национализм не имперского типа однозначно отбрасывается как «чужой», а точнее, как «враг».

Именно поэтому русское националистическое крыло оппозиции оказалось полностью разгромлено, а его лидеры либо сидят, как Демушкин и Белов-Поткин, либо эмигрировали как Мальцев, либо перешли на сторону власти как Лимонов. Имперство — милитаризм — национализм в путинском фашизме это не отдельные ценности, а одна синкретически нераздельная слипшаяся в единый ком ценность. Путинский фашист обязан всегда выбирать силовой вариант решения вопроса. Обязан под посягательством на целостность территории и нерушимость границ всегда, вопреки логике и геометрии, понимать изъятие куска территории из России и приветствовать присоединение чужого куска. Хотя и логика и геометрия шепчут путинскому фашисту в оба уха, что присоединение — это такое же посягательство на целостность и нерушимость границ. И национализм тоже должен быть правильный: имперский и воинствующий, а не рохля какая со всяким там приоритетом русской культуры и русского языка. Поэтому безграмотный Мединский — свой, а Сокуров — всегда будет чужой.

По способу мышления и изложения мыслей тройка «понятий» путинского фашизма выглядит так: Иррационализм — Эклектика — Традиционализм. Тут путинский фашизм недалеко ушел от того классического «ур-фашизма», который Умберто Эко описал в своем эссе 22 года назад. Хотя есть своя, российская специфика, в основе которой — православие. Путинский фашист может быть атеистом или агностиком, но эти свои недостатки должен не то, чтобы скрывать, но и не особо демонстрировать. «Атеисты — больные животные, их надо лечить», — эти слова телеведущего и зав.кафедрой литературы и культуры МГИМО Юрия Вяземского не входят в «понятийную» систему фашизма эпохи постмодерна, но в целом воспринимаются как верный ориентир. Правильный фашист эпохи постмодерна должен быть православным. Иначе, он какой-то неправильный фашист.

Свое место по отношению к другим ценностным системам путинский фашизм определяет с помощью тройки: Антизападничество — Антигуманизм — Антилиберализм. Это тоже слитная, синкретически «слипшаяся» тройка ценностей. На острие атаки — гомофобия. По сути, это главная, а, пожалуй, что и единственная внятная претензия русского фашизма к Западу и примкнувшим к нему гуманизму и либерализму. «Все вы там в своих гейропах оскотинились и погрязли в содомском грехе!», — так, в конечном итоге, выглядит последний аргумент, бросаемый в лицо оппоненту-западнику, либералу и гуманисту. Гомофобия политиков легко воспринимается массовым сознанием россиян, прежде всего в силу глубокого проникновения в это сознание тюремной культуры. В стране, где 25% взрослых мужчин побывали за решеткой, иначе быть не может.