Русская жизнь-цитаты-сентябрь 2018

Но главное — страной руководить не способны. Я ведь молчал, пока они перли из прибыли (пусть и не ими заработанной). Страна перла вверх за счет нефти и реформ предшественников, а они вбок, но ладно — Россия, принято так.

А теперь? С 2008, а особенно с 2012 года? Экономика в ж…е. На пенсии не хватает, на образование не хватает, на науку не хватает, Китай давно обогнал, без бомбы — чисто страна “третьего мира”, а вы все прете… И еще про честь мундира? Про дуэли? Застрелиться не тянет?

Впрочем братки стрелять привыкли, а не стреляться… Вы же с них жизнь пишете. Поверьте, со стороны очень заметно. Жалко мне вас. Такую судьбу прогадили…

А Россия опять воспрянет. Уже без вас. Не сомневайтесь.

https://www.facebook.com/mbk313373/posts/2131579420441701

Михаил Немцев:”На слово приходится отвечать словом, и, возможно, ощущая это принуждение говорить, интерпеллированный в политика Золотов физически чувствует пределы своих возможностей, свое одиночество.

Как любое силовое ведомство, Росгвардия может существовать как организация идеологическая, противопоставляя себя организациям и структурам неидеологическим, то есть попросту безыдейным (всем этим «экстремистам», которые продаются любым врагам России — «шакалят у посольств», как однажды сказал о них Путин). Вот и Золотов с такой страстью рассказывает о беспринципном поведении Навального — «клона, марионетки», которому «поставлена задача». Эти обвинения во внутренней трухлявости и бездуховности подразумевают альтернативу: духовный и внутренне цельный человек, гвардеец, он служит не за деньги и случайную выгоду, а за национальный интерес. Поэтому напоминания о раннем выходе на пенсию должны быть очень неприятны этим людям — если они будут думать, что служат прежде всего за ранний выход на пенсию и подобные блага, это лишит их возможности верить в свое дело. Показывая, что Росгвардия существует на условиях преступного сговора, Навальный разрушает не только «внешнюю» по отношению к ведомству его репрезентацию, но и его внутреннюю идеологию. Второе для ведомства опаснее первого. Сотрудник силового ведомства, может быть, готов согласиться с тем, что командующий ворует, но он не примет, что командующий только ворует. Навальный откровенно пренебрегает в своем ролике какими-либо смыслом, «духовностью» и традициями, ради которых и существует Росгвардия, и вводит ее в свою «антикоррупционную» систему координат, где организация «Росгвардия» существует исключительно ради воровства. На это нужно отвечать словами. Только слова могут противостоять разрушению внутренней идеологии, поскольку она тоже состоит из слов.

Поэтому Золотову недостаточно критики оружием — он вынужден обратиться к оружию критики. Навальный своей публичной и доказательной критикой создает его как публичную фигуру. Больше того, он его интерпеллирует как публичного политика — то есть вообще как политика.

В учебниках критической теории часто приводится классический пример интерпелляции из Луи Альтюссера. Полицейский кричит на улице прохожему: «Эй ты, стой!» — прохожий оборачивается, и именно это движение и делает его тем, к кому обращался полицейский. То есть он в этот момент превращается в объект полицейского обращения, в некоего «гражданина», «свидетеля» и так далее.

То, чем до сих пор занимался генерал Золотов, не является политикой ни в каком из словарных значений этого слова. Разоблачительные ролики Навального прикрывают только краешек занавеса, за которым целый мир связей, сделок, сговоров, соглашений и согласований. В нем и происходит сложная жизнь таких людей, страшных, если к ним приглядеться, но вынужденных иногда делать вид, что они руководствуются не только корпоративными, но и хотя бы какими-то общественными интересами. Это не политика, и, прямо или непрямо обращаясь к ним, публичный политик Навальный предлагает им возможность инициации в политику. На этот вызов нужно отвечать соответствующими ему способами. Да, «обидчика» можно убить, но это означает лишиться возможности ответить тому адекватно. Показанные в прямом эфире документы — это сильный риторический аргумент, их можно игнорировать, но невозможно вслух заявить, что их нет (тролли так делают, но на то они и тролли). На слово приходится отвечать словом, и, возможно, ощущая это принуждение говорить, интерпеллированный в политика Золотов физически чувствует пределы своих возможностей, свое одиночество. Наверное, это очень пугающее чувство для властного человека.