Русские анархисты. 1905-1917

При всей своей одаренности Махно был самоучкой и диаметрально отличался от интеллектуалов в русском анархистском движении, хотя чувствовал к ним глубокое уважение, если не восхищение перед их глубокой образованностью. Он не раз обращался к ним за помощью, когда пытался учить своих крестьянских последователей основам анархистской доктрины.

Волин и Арон Барон прибыли в его расположение летом 1919 года, после того как большевики разогнали конфедерацию «Набат» и заставили его членов искать себе убежища. Вместе с Петром Аршиновым, бывшим сокамерником Махно, который присоединился к нему на несколько месяцев раньше, они стали издавать журнал движения «Путь к свободе», продолжив направление закрытого издания «Набат». Кроме того, они организовали Культурно-образовательную комиссию, которая выпускала листовки и читала лекции в частях. Помимо этих начинаний, интеллектуалы планировали открыть школу, образцом для которой послужила бы Esquela Moderna Франциско Ферреры[42]. Ее ученики должны были впитать в себя дух независимости и свободы. Более того, Культурно-образовательная комиссия основала экспериментальный театр и создала программу обучения для взрослых крестьян и рабочих.

В махновском движении многие важные посты принадлежали евреям. Некоторые из них были интеллигентами, которые, как Арон Барон, служили в Культурно-образовательной комиссии, но подавляющее большинство воевало в рядах повстанческой армии, то ли просто в отрядах еврейской пехоты или в артиллерии, то ли в обыкновенных партизанских соединениях вместе с русскими, украинскими и других национальностей рабочими и крестьянами. Махно лично преследовал дискриминацию любого вида и каленым железом выжигал заразу антисемитизма у своих крестьянских сторонников. Задача эта была не легче, чем борьба с грабежами и пьянством (последняя усложнялась из-за пристрастия к алкоголю самого Махно). Кары за антисемитизм были быстрые и суровые: командир одной части был расстрелян на месте за погром в еврейском местечке; одного из солдат постигла такая же судьба просто за то, что он расклеивал плакаты с привычной антисемитской формулой «Бей жидов, спасай Россию!»[43]

В первые месяцы 1919 года, когда Махно и его последователи готовились заложить фундамент либертарианского общества, их отношения с большевиками оставались довольно дружескими, по крайней мере внешне. Крестьяне Гуляйполя даже послали немалое количество зерна заводским рабочим Петрограда и Москвы, которые страдали от нехватки продовольствия. Советская пресса превозносила Махно, как «отважного партизана» и крупного революционного вождя.

Эти отношения достигли своего апогея в марте 1919 года, когда Махно и коммунисты заключили соглашение о совместных военных действиях против Белой армии генерала Деникина. По этому соглашению украинская повстанческая армия стала дивизией Красной армии, подчиняющейся Верховному командованию большевиков. Но она сохранила своих командиров и внутреннюю структуру, а также свое название и черное знамя.

Такие внешние проявления упорядоченных отношений тем не менее не могли скрыть глубокой враждебности, разделявшей эти две группы. Коммунисты без большой радости относились к автономному статусу повстанческой армии и к той популярности, которой она пользовалась у новобранцев из крестьян. Со своей стороны махновцы опасались, что рано или поздно Красная армия попытается прижать их движение к ногтю. В начале года делегаты, выступавшие на первых двух съездах махновцев, прямо обвинили большевистскую партию в том, что она ищет возможности «лишить свободы и самостоятельности местные советы рабочих и крестьян» и что «требует монополии на революцию». Когда в апреле собрался III съезд, командир красных войск на Днепре Дыбенко запретил его, как «контрреволюционное сборище».

Махновский Военно-революционный совет возмущенно ответил ему: «Какое у вас есть право называть контрреволюционным народ, который… сбросил цепи рабства и который сейчас строит свою жизнь так, как он считает нужным? Должны ли массы революционного народа хранить молчание, когда такие «революционеры» отбирают у них завоеванную свободу?» 10 апреля 1919 года III съезд крестьян, рабочих и повстанцев открыто выразил свое неподчинение запрету. Советские газеты прекратили восхвалять махновцев и принялись обвинять их в том, что они «кулаки» и «анархо-бандиты». В мае были пойманы и расстреляны два агента Чека, засланные с целью убить Махно. Окончательный разрыв состоялся 15 июня, когда махновцы созвали IV региональный съезд и пригласили рядовых солдат Красной армии прислать своих представителей. Троцкий, главнокомандующий силами большевиков, пришел в ярость. 4 июня он запретил съезд и объявил Махно вне закона. Части коммунистов совершили стремительный налет на Гуляйполе и разогнали коммуну Розы Люксембург и ей подобные. Через несколько дней подошли войска Деникина и завершили начатое дело, сметя с лица земли то, что еще оставалось от коммуны, а также ликвидировав местные советы.