Русские обители Афона и Элладская Церковь в XX веке

По этим причинам, а не просто из-за поданных только что жалоб, Священный Синод счел необходимым пресечь немедленно данное ранее Вам разрешение священнодействовать и вообще исполнять какую бы то ни было церковно-административную власть здесь, до представления Вами удовлетворительного ответа по всем пунктам обвинений, предъявленных Вам… В заключение комиссия замечает Вам, что поднятый неуместно шум для извращения сущности вопроса может составить новые элементы ответственности». В результате Владыка Анастасий после Пасхи 1924 г. был вынужден покинуть Стамбул и через Францию выехал в Болгарию, где участвовал в освящении Александро-Невского собора в Софии, а потом переехал в Сремски Карловцы для участия в очередном Архиерейском Соборе. По поручению последнего архиепископ был направлен в Иерусалим (прибыл туда в декабре 1924 г.), и до 1935 г. наблюдал за деятельностью Русской Духовной Миссии в Палестине⁴⁶.

В 1930-е гг. митрополит Евлогий (Георгиевский), видимо пытаясь обелить Константинопольский Патриархат (в юрисдикции которого он тогда находился), вспоминал эти события 1924 г. следующим образом: «Епископа Анастасия только что выслали из Константинополя. Там он произносил зажигательные политические речи на Афонском подворье. Константинопольский Патриарх предостерегал его, советовал учитывать обстановку, помнить, что пользуется гостеприимством турецкой державы, но владыка Анастасий с этим предостережением не посчитался, и потому ему запретили священнослужение. Он уехал из Константинополя»⁴⁷.

Таким образом, в середине 1920-х гг. еще сохранившимся в Турции русским общинам пришлось признать юрисдикцию Вселенского Патриархата. Бедственное материальное и жилищное положение беженцев, прекращение французскими оккупационными властями продовольственной помощи и ультиматум турецких властей о поголовной депортации военных спровоцировали отъезд русских из зоны черноморских проливов, – в основном в Королевство сербов, хорватов и словенцев и Болгарию. В конце 1921 г. в Константинополе осталось 30 тыс. русских, а в сентябре 1922 г. – 18 тыс. При этом в городе все еще было много православного духовенства, – так, на 26 октября 1921 г. из 30 тыс. беженцев 150 являлись священнослужителями⁴⁸

.

Укрепление в Турции власти светского правительства генерала Мустафы Кемаля (Ататюрка) и его сближение с Советской Россией существенно сказалось на положении эмигрантов. По Лозаннскому договору 1923 г. между Турцией и европейскими государствами был урегулирован вопрос Константинополя и проливов. Они оказались демилитаризованы, а город вскоре возвращен под управление турецких властей. К началу 1924 г. в Стамбуле и его окрестностях осталось около 10 тыс. русских эмигрантов. В дальнейшем их число неуклонно сокращалось: в 1926 г. – 5 тыс., 1928 г. – 1747, 1934 г. – 1695, а в 1937 г. – 1200⁴⁹.

Это во многом было связано с постепенным ужесточением турецкой политики в отношении русских беженцев. Весной 1925 г. правительство приняло несколько декретов, на основании которых иностранцы не имели права заниматься целым рядом ремесел и профессий. Кроме того, русским эмигрантам было предписано до 1 января 1927 г. принять советское или турецкое гражданство.

Протесты и вмешательство международной общественности привели лишь к продлению этого срока до августа 1927 г. Только в мае 1928 г. из-за обострившейся политической ситуации из Стамбула в Югославию переселилось 440 русских беженцев⁵⁰

.

Быстро уменьшилось и количество церквей – сначала до прежних шести, а потом до трех – при подворьях русских афонских обителей. После установления в 1923 г. дипломатических отношений Турции с Советской Россией все здания российского посольства заняли советские дипломаты, которые сразу же закрыли церкви свт. Николая и свв. Константина и Елены (ее осквернили, устроив в ней бойлерную). В 1923 г. турецкие власти передали Советской России и здание Никольской больницы, церковь которой была закрыта через несколько лет. Впоследствии больница и храм при ней оказались проданы и позднее снесены турками⁵¹.

В 1923–1925 гг. советское правительство пыталось овладеть и подворьями русских афонских обителей, но, так как они официально находились в юрисдикции Вселенского Патриарха и никогда не принадлежали российскому государству, успеха не добилось. Монахи охотно предоставляли в своих зданиях приют беженцам, и постепенно при подворьях образовались большие русские общины (считавшие себя принадлежащими к РПЦЗ). Самой многочисленной и активной из них была община при церкви св. Илии. В 1923 г. в эту общину вошли прихожане закрытой посольской церкви свт. Николая. Настоятелем Ильинской церкви в 1920–40-е гг. служил архимандрит Серафим (Палайда).