Русские поэты второй половины XIX века

Я видел Рим, Париж и Лондон,Везувий мне в глаза дымил,Я вдоль по тундре Безземельной,Везом оленями, скользил.Я слышал много водопадовРазличных сил и вышины,Рев медных труб в калмыцкой степи,В Байдарах – тихий звук зурны.Я посетил в лесах УралаПотемки страшных рудников,Бродил вдоль щелей и проваловПо льдам швейцарских ледников.Я резал трупы с анатомом,В науках много знал светил,

Я испытал в морях крушенье,Я дни в вертепах проводил…Я говорил порой с царями,Глубоко падал и вставал,Я Богу пламенно молился,Я Бога страстно отрицал;Я знал нужду, я знал довольство, —Любил, страдал, взрастил семьюИ – не скажу, чтобы без страха, —Порой встречал и смерть свою.Я видел варварские казни,Я видел ужасы труда:Я никого не ненавидел,Но презирал – почти всегда.

И вот теперь, на склоне жизни,Могу порой совет подать:Как меньше пользоваться счастьем,Чтоб легче и быстрей страдать.Здесь из бревенчатого сруба,В песках и соснах «Уголка»,Где мирно так шумит Нарова,Задача честным быть легка.Ничто, ничто мне не указка, —Я не ношу вериг земли…С моих высоких кругозоровВсе принижается вдали…

* * *

Вот новый год нам святцы принесли.

Повсюду празднуют минуту наступленья,Молебны служат, будто бы ушлиОт зла, печали, мора, потопленья!И в будущем году помолятся опять,И будет новый год им новою обидой…Что, если бы встречатьИначе: панихидой?

* * *

Здесь все мое! – Высь небосклона,И солнца лик, и глубь земли,Призыв молитвенного звонаИ эти в море корабли;Мои – все села над равниной,Стога, возникшие окрест,

Река с болтливою стремнинойИ все былое этих мест…Здесь для меня живут и ходят…Мне – свежесть волн, мне – жар огня,Туманы даже, те, что бродят,—И те мои и для меня!И в этом чудном обладанье,Как инок, на исходе дней,Пишу последнее сказанье,Еще одно, других ясней!Пускай живое песнопеньеВ родной мне русский мир идет,Где можно – даст успокоеньеИ никогда, ни в чем не лжет.

Обезьяна