Русские распутья

Английские пираты в Карибском море стали угрозой для Испании, а пиратские капитаны получали из Лондона адмиральские звания, но предводителей ушкуйников московские великие князья боярами не делали – не за что было. Впрочем, как видим, во главе ушкуйников становились порой «природные» новгородские бояре.

С усилением противостояния Новгорода с Москвой – о чём в своём месте будет много поводов поговорить, ушкуйники стали прямо антинациональной силой, питающей, в меру своих возможностей, новгородский сепаратизм. Окрепшая Москва, ликвидируя вольность Новгорода, ликвидировала заодно и новгородское ушкуйничество.

Художественная литературная традиция придаёт мировому пиратству ту или иную романтическую окраску, в том числе и потому, что пиратами становились головы, конечно, отчаянные, смелые, бесшабашные, не ценящие свою жизнь и в копейку. Но пираты и чужие жизни не ценили и в грош. Поэтому русским, а точнее – новгородским, ушкуйничеством особых оснований гордиться у нас нет. Ушкуйники не столько открывали новые земли и сопротивлялись монголам, сколько просто были элементом разрушения и разора.

Однако они были, и показательно, что они оказались в русской истории порождением именно новгородского строя жизни…

Феномен Новгорода стоит в русской истории отдельно и уникально, составляя в ней особую многовековую главу. Материальная, археологическая история Новгорода уходит в дорюриковы времена, а летописная начинается с Рюрика, зримо соединившего Новгород с Киевом.

Особое положение Новгороду в составе Киевской Руси обеспечили так называемые Ярославовы грамоты – грамоты Ярослава Мудрого. Когда после смерти великого киевского князя Владимира его сын Ярослав – будущий Мудрый, получил поддержку новгородского веча в борьбе против Святополка Окаянного, он даровал Новгороду особые льготы. В «Кратком Российском летописце» Ломоносов оценил этот факт очень верно: «Новгородцам пожаловал (Ярослав. – С.К.) вольные грамоты и тем к разделению России подал немалый повод».

Городское вече, то есть – народное собрание, как политический институт существовало на Руси давно, и корни его уходят в традиции совета племени. Вече было характерно для всех русских городов, однако в Новгороде оно имело исключительные права и служило инструментом избрания органов повседневного управления. На вече избирались посадник – глава магистрата Новгорода, и тысячкий – глава городского ополчения.

Впрочем, реально вече – по крайней мере в летописные времена, давало права не всей массе горожан, а лишь боярской верхушке, поэтому представлять себе «Господин Великий Новгород» как демократическую республику так же некорректно, как и считать киевскую, например, Верховную Раду образца 2015 года демократическим институтом, выражающим интересы населения Украины. Надо хорошо понимать, что Новгородская республика была боярской республикой, и новгородская верхушка имела большой опыт манипулирования простонародьем. К тому же, в Новгороде сидел и князь, который не мог не конфликтовать с вече уже потому, что вече хотело бы видеть в нём лишь «наёмного сторожа» безопасности города и Новгородской земли, а князь – как князь – претендовал и на административные права, на управление…

Просто ли совпадением, или особой приверженностью новгородских бояр к имени «Ярослав» объясняется тот факт, что на новгородском столе так густо сидели именно Ярославы – ещё до Ярослава Мудрого, тоже сидевшего в Новгороде. В более позднее время в Новгороде княжили Ярослав Изяславич (1148–1154 гг.), Ярослав Мстиславич (1176–1177 гг.), Ярослав Владимирович (1182–1184, 1187–1196, 1197–1199 гг.), Ярослав Всеволодич (1215–1216, 1223–1224, 1226–1228, 1230–1236 гг.). Перерывы в княжении объясняются порой отзывом князей вышестоящим великим князем владимирским, но чаще – склоками между новгородским князем и боярами.

Ниже приводится показательный и поучительный пример…

Ярослав Владимирович, третий сын великого князя киевского Владимира Мстиславича Мачешича от брака с двоюродной сестрой венгерского короля Гезы II, впервые попал на новгородский стол в 1182 году после того, как новгородцы послали к великому князю владимирскому Всеволоду Большое Гнездо с просьбой дать им князя, и Всеволод дал им своего свояка Ярослава Владимировича.

Однако уже в 1184 году Всеволод вывел Ярослава из Новгорода – как в наказание за то, что тот не смог дать отпор набегу литовцев, опустошивших псковские земли, так и по требованию новгородцев, заявивших, что Ярослав «творяше пакости волости новогородчкой».