Русские царицы

Внутриполитическая обстановка накалялась. Николай назначил в правительство только тех политиков, которые следовали его, Александры и Распутина целям. Конфликты с Думой и критически настроенной общественностью усиливались. Распутина с каждым днем ненавидели все больше, и как и прежде, защищающая его императрица оказалась в политической и персональной изоляции. В течение 1916 года стало известно, что германский генеральный штаб получал через Распутина строго секретную информацию из русского верховного командования, информацию, которая могла стать ему доступна только в результате контактов с императрицей. Одновременно Распутин склонялся к сепаратному миру с Германией.

Во второй половине 1916 года в России все сильнее закручивался военно-политический Мальстрём. Он втягивал в свою орбиту действующих монархов, сановников, политиков, духовенство и генералов с силой, которой они не могли сопротивляться. Когда Николай по рекомендации Александры и Распутина назначил министром внутренних дел считавшегося невменяемым Александра Протопопова, в Думе разразилась буря протеста. Председатель Думы Родзянко взял на себя обязанность сказать императору неприкрашенную правду о положении в стране и Распутине. Николай хотел удалить Распутина из столицы, императрица помешала этому. На фоне растущего кризиса снабжения в середине декабря 1916 года было подготовлено заседание Думы. Императрица опасалась, что Распутин мог бы стать центральной темой возбужденных дебатов, и не питала иллюзий: кто говорил «Распутин», думал «императрица». Нападение в этом направлении не остановилось бы перед основами самодержавия. Единоличная власть императора оказалась в чрезвычайной опасности!

Дума собралась и метала оглушительные фразы против Распутина и придворной «камарильи». Правительство распустило заседание, но депутаты продолжили заседать в Москве. Александра заклинала мужа вздернуть или отправить в Сибирь парламентских вожаков: «Это государственная измена… Будь львом в борьбе с парой чудовищ среди республиканцев! Господь посадил нас на трон, и мы должны его удержать и в неприкосновенности передать нашему сыну…» Николай не был львом. Ужасающее положение на фронте, голод, кровавые уличные демонстрации являли облик страны. Вместо серьезных усилий по спасению империи царь, царица, Распутин, великие князья, члены правительства и Дума работали друг против друга — во вред империи. В политических партиях обсуждались первые планы низложения императора, скорейшего заключения мира с Германией и возможностей восстановления мира внутри страны. Во время бурных дебатов грянула новость: Распутин убит!

29-летний князь Феликс Юсупов с несколькими влиятельными людьми, среди которых депутат Думы Пуришкевич и великий князь Дмитрий Павлович, составил план. Он втерся в доверие к Распутину, и ему удалось в ночь с 16 на 17 декабря 1916 года заманить «Божьего человека» в свой дворец. Примечательной в дикой пальбе была фраза умирающего от яда и пуль Григория: «Феликс, Феликс, я все расскажу царице!» До этого не дошло. Участники покушения бросили труп с Петропавловского моста в Малую Невку. Два дня спустя мертвого чудотворца вынули из-под льда.

Мужчины вокруг Феликса Юсупова действовали с шумом. Тотчас же разнеслось, что они освободили Россию от кошмара. В то время как царица в отчаянии ломала руки, Николай при первых известиях излучал внутреннее удовлетворение: его тоже освободили от тяжкого бремени. По первому знаку жены он поспешил в Царское Село, принял участие в погребении во дворцовом парке и распорядился о наказании преступников. Их высокое общественное положение позволяло вынести лишь символический приговор. В то время как многие русские облегченно вздохнули, для Александры мир рухнул: единственный человек, который мог спасти ее сына, которому она доверяла и который оказывал моральную поддержку всем ее действиям, погиб как «мученик». Насильственная смерть Распутина не пробудила в ней критического взгляда на собственную манеру видения. При этом спектр политических действий для императора и для нее самой сузился. Председатель Думы Родзянко набросал перед Николаем картину находящейся в хаосе страны и умолял монарха наконец защитить политику от царицы. Император смог только слабым голосом спросить: «В течение 22 лет я пытался делать все, что в моих силах. Возможно ли, чтобы в течение 22 лет я ошибался?» Родзянко отметил: «Да, Ваше Величество, в течение 22 лет вы шли ложным путем». Российская империя и императорская чета находились в глубокой агонии.