Русские – успешный народ. Как прирастала русская земля

В начале XX в. были проведены Алтайская, Кулундинская, Тюмень-Омская, Кольчугинская, часть Ачинско-Минусинской железной дороги; эти пути вели на юг – в хлебные и горные районы.

Количество бюджетных средств, выделявшихся на ссуды переселенцам, постоянно возрастало, достигнув в 1903 г. 12,1 млн руб. Ссуды к этому времени получили 87 % от всех прибывших на сибирские земли.

Интересную роль играла Сибирь в русском нациестроительстве. В середине XIX в. кяхтинский градоначальник Ребиндер писал, что «сибиряки сохранили во всей чистоте первобытный русский тип и русские начала. Это служит залогом единства русских по сю и по ту сторону Урала».[531]

Старообрядцы, ненавидевшие власть в центре страны, на сибирском фронтире закладывали основы русской государственности. В 1905–1906 гг. начинается возвращение на родину и переселение на Дальний Восток старообрядцев из Румынии и Австро-Венгрии.

В Сибири и Степном крае оказались приверженцы общерусской идентичности – не только относительно малочисленные старообрядцы, чьи предки покинули Россию после булавинского бунта двести лет назад, но также малороссы и белорусы.

Православные переселенцы, вне зависимости от своего этнического и регионального происхождения, в азиатской части России однозначно относили себя к русским и ощущали свою общность со всей страной куда больше, чем на старых местах обитания…

К началу XX в. в наиболее доступных районах Сибири стали истощаться запасы свободных и непосредственно годных для заселения земель.

Под «непосредственно годными» подразумевались в первые очереди так называемые мягкие, побывавшие под пашней земли, не требовавшие усилий и затрат на корчевание леса или первую вспашку. Некоторая выпаханность земли считалась более приемлемой, чем проведение тяжелейших работ по ее освоению.

Почти вся такая земля принадлежала старым крестьянским общинам, казачьим войскам, туземным родам и племенам.

Новым переселенцам все чаще приходилось приписываться, по приемным приговорам, к обществам старожилов (а те иногда требовали за приписку большие деньги), арендовать землю у казаков и «инородцев».[532]

Или идти дальше, в тайгу.

Преобладающие среди переселенцев выходцы из южнорусских и малороссийских губерний были непривычны к корчеванию леса, да и семьи у южан преобладали небольшие, как правило, с одной парой мужских рук. А смело брались за подъем таежных и урманных участков лишь переселенческие семьи и коллективы с большим числом рабочих рук. Тут бедные могли иметь преимущество перед богатыми.

Земледелие в Сибири таило для переселенцев из европейской части страны немало сюрпризов. Часто колонисты принимали за чернозем кислый торф, или это был плохой чернозем, не держащий влаги или пропитанный солями. Бывало, старожилы обманывали ходоков, расхваливая дурную землю, чтобы приманить новоселов. Старожилы ведь эксплуатировали неудачливых переселенцев, продавая им задорого скот и хлеб или нанимая их батрачить.[533]

Крестьяне из европейской части России не знали, что некоторые мелкие озера и реки в Сибири промерзают до дна (а значит, нет там рыбы). Что степные озера могут полностью высохнуть, что есть водоемы с горькими и солеными водами. Что майские и августовские заморозки по утрам (так называемые утренники) гораздо сильнее, чем в европейской части, и температуры падают до -5…-6 °C. Что в Амурском и Уссурийском краях травы обманчиво красивы и высоки, но малопитательны для скота. Стало сюрпризом для многих, что озимые в Сибири вымерзают, а гнус замучивает скотину до смерти.

С января 1906 г. комитет Сибирской железной дороги перестает заниматься колонизацией и сходит со сцены.

После реформы, связанной с именем Столыпина и начатой указом от 9 ноября 1906 г., выход крестьянина из общины вместе с наделом не был уже никак стеснен. Подоспела и общая отмена выкупных платежей, которые раньше часто служили препятствием для переселения. Закон предоставлял право «укрепления» душевого надела в частную собственность, с уплатой за излишки сверх нормы по выкупной цене 1861 г. Крестьянин имел право требовать выделения всех своих участков земли к «одному месту» в виде отруба или хутора, то есть с отселением.

Согласно новым «Правилам о переселении на казенные земли» от 1906 г., организованные переселенцы получали вознаграждение за наделы, оставленные ими в местах прежнего проживания, если то были селения с общинным землевладением.

Со столыпинским указом общину покинули отнюдь не самые зажиточные, а те, кому терять было нечего.[534]

С 1907 по 1914 г. в Сибирь переселилось свыше 2,5 млн человек. Вместе с переселенцами в Степной край и Туркестан это число составило 3,1 млн человек. За первые 12 лет XX в. валовые сборы зерна в Сибири увеличились с 200 до 350 млн пудов, до 30 % шло на рынок. На 1917 г., при населении в 7 % от общероссийского, Сибирь давала шестую часть хлеба и 13 % горного производства.[535]