Русские в СССР. Потерпевшие или победители?

Сам Ленин этот план не одобрил, но при этом он не собирался отказываться от идеи соглашения с буржуазией. Ильич выдвинул свою собственную версию компромисса. Он считал, что промышленные предприятия должны находиться под рабочим контролем, а непосредственное управление ими осуществляться бывшими владельцами и их специалистами. (Показательно, что к этому плану сразу же встали в оппозицию левые коммунисты и левые же эсеры, которые заговорили об экономическом Бресте большевизма.) В марте 1918 года Ленин даже написал статью «Очередные задачи Советской власти», в которой призвал приостановить атаку на капитал и вступить в компромисс с буржуазией. Иными словами, наиболее дальновидные лидеры большевизма, в частности Ленин, предлагали начать НЭП еще весной 1918 года. И если бы не Гражданская война, то мы имели бы совершенно иную историю социалистического строительства.

Но вот аграрная политика большевиков отталкивала от советской власти широкие массы крестьянства. Большевики взяли курс на установление продовольственной диктатуры, основанной на принудительном изъятии хлеба у крестьян. Причем этому курсу существовала оппозиция во главе с Рыковым. Более того, против диктатуры решительно выступил ряд областных Советов – Саратовский, Самарский, Симбирский, Астраханский, Вятский, Казанский, которые отменили твердые цены на хлеб и установили свободную торговлю. Однако ВЦИК и ВСНХ через голову Советов переподчинили местные продовольственные органы наркомпроду.

Конечно, какие-то элементы продовольственной диктатуры в тех сложных условиях были необходимы. Да они, собственно, и существовали – изъятие хлеба так или иначе практиковалось и царским, и Временным правительством. Политику надо было несколько ужесточить, но большевики здесь изрядно перестарались, чем и настроили против себя очень многих. По сути, ленинцы недооценили силу «крестьянской стихии», способность села к самоорганизации и сопротивлению. И тут свою негативную роль сыграло увлечение идеями Маркса, который всегда относился к крестьянству с некоторым пренебрежением.

Но это еще полбеды. Большевики вознамерились расколоть деревню и опереться на бедняцкие массы в борьбе против «кулаков» (в которые записывались и середняки). Вести классовую войну было поручено новым органам чрезвычайной власти – так называемым «комитетам бедноты». Именно они и осуществили грандиозный передел собственности на селе, отняв у зажиточных крестьян 50 миллионов десятин земли – больше, чем было у помещиков.

В результате в стране вспыхнули многочисленные крестьянские восстания, во время которых повстанцы безжалостно расправлялись с красными функционерами. Так, в январе – сентябре 1918 года было убито 7309 членов продотрядов. Всего же от рук повстанцев погибло 15 тысяч человек. Только в июле противниками большевиков были 4110 советских работников. И это – до начала красного террора. Но и большевики не сидели сложа руки, на местах разворачивался маховик красных репрессий. Понятно, что все это только умножало лагерь противников советской власти. Особенно сильно досталось офицерам. Так, председатель Севастопольского революционного трибунала Ю. Гавен похвалялся тем, что по его инициативе были расстреляны 500 офицеров. В общем и целом озлобление нарастало с двух сторон – одна кровь порождала другую.

Причем продовольственная политика большевиков явно не дала ожидаемого эффекта. Легальную торговлю хлебом свернули, зато началась торговля нелегальная, масштабы которой были колоссальны. Показательно, что городское население получало от государства всего лишь 40 % потребляемого хлеба, в то время как частник давал 60 %. Поэтому в моменты тяжелейших кризисов государство вынуждено было разрешать частную торговлю хлебом – в ограниченном масштабе.

Парадоксы военного коммунизма