Русские в СССР. Потерпевшие или победители?

И вообще, в большевистской революции явно заметна тема вампиризма, которая связана еще и с темой великанов. Уже само слово «большевик» вызывает ассоциации с чем-то большим, огромным, титаническим. Большевизм, затрагивая многие древние архетипы, воспроизвел миф о восстании титанов и гигантов против богов. Само собой, воспроизвел он его на новом уровне. (Титанический характер большевизма великолепно выразил художник Б.М. Кустодиев в своей картине «Большевик».)

У русских есть предания о некоем народе «чудь», который ушел под землю, скрываясь от Белого Царя. В преданиях эта чудь была великанского роста. Кроме того, она имела красный цвет кожи, что сразу заставляет вспомнить о красном цвете революции и о красном значении слова «русь». Само собой, речь здесь идет не о летописной финно-угорской чуди. Хотя любопытно, что Иван Бунин в «Окаянных днях» описывал революцию как «чухонский» бунт. Он утверждал, что в народе есть два типа: «Русь» и «Чудь». И революцию он явно считал порождением последней: «А сколько лиц бледных, скуластых, с разительно асимметричными чертами среди этих красноармейцев и вообще среди русского простонародья, – сколько их, этих атавистических особей, круто замешанных на монгольском атавизме! Весь, Мурома, Чудь белоглазая…»

Но дело здесь, конечно же, не в расе. В сказании под чудью воспринимались какие-то древние исполины, которых одолел такой же древний герой и властелин – Белый Царь. Это уже за гранью известной нам истории – в каких-то неведомых глубинах.

Очевидно, что великаны – существа, у которых брутальное, воинское начало развито чересчур сильно. В силу этого они противопоставляют себя богам, царям и героям. (Как поется в «Интернационале»: «Никто не даст нам избавленья, ни Бог, ни Царь и не герой, добьемся мы освобожденья своею собственной рукой».) Есть былина о том, как древние богатыри вступили в бой с ангельским войском, а проиграв, испугались содеянного и сбежали под землю (исход великанской чуди!), к Святогору, который спал мертвым сном. Но ведь и сам Святогор – великан, причем связан с красным цветом – засыпая, он исходит кровавой пеной. И тут нужно вспомнить, что красный цвет – это цвет кшатриев (воинов) и цвет крови, которая проливается в бою. Только в случае с большевизмом мы имеем дело с тем кшатризмом, который часто превращается в бандитизм. Отсюда – и красный террор, который напоминал кровавое жертвоприношение.

В этом плане большевизм выступает прямым продолжателем идейного разбойничества а-ля Стенька Разин. Сам Разин в народных преданиях связан с подземным народом – дивьими людьми (якобы он имеет доступ к их сокровищам). В некоторых преданиях он и сейчас находится под землей. А дивьи люди – это та же самая мифическая Чудь («чудно»-«дивно»).

Вот и еще одна отсылка к мифологии – древние кельты рассказывали о великанах фоморах, которые обожали труд и любили сооружать гигантские, но бессмысленные сооружения. Большевики тоже обожествляли труд, а некоторые их проекты отличаются гигантоманией. Например, они хотели построить Дом Советов в виде гигантской (великанской!) статуи Ленина. (В этой оптике «капиталисты» выступают как карлики, хранители золота.)

Любопытно, что умирающий Святогор предлагает Илье Муромцу полизать свою кровавую пену, чтобы передать ему всю силу. Богатырь отказывается от этого, не желая принимать избыточную силу титана и удовлетворяясь мощью героя. Но если бы он согласился, то данное действо было бы чем-то вроде вампиризма. И вот ведь что интересно – в древнерусском «Слове об идолах» (XII в.) приводится информация, согласно которой наши древние предки на первых порах «клали требы упырям и берегыням». Затем они «начали трапезу ставити Роду и рожаницам». А уж впоследствии начали поклоняться «проклятому Перуну и Хорсу и Мокоши и Вилам». Явно здесь имеются в виду не киношные вампиры – с огромными зубами и кожистыми крыльями. Очевидно, автор «Слова» указывал на какой-то очень древний период славянской истории. Возможно, что речь идет даже о временах индоевропейского единства. Тогда славяне (или протославяне) поклонялись великим героям – воинам с запредельной отвагой, которые практиковали кровавые магические ритуалы. (Считалось, что в крови содержится некая духовная энергетика.) Таким вот героем и был Святогор – великан, исходящий кровавой пеной и предлагающий свою кровь в целях некоей титанической инициации. При этом былины описывают конец Святогорова времени – на смену титану приходит герой Илья Муромец, который отказывается вместить в себя всю силу умирающего исполина. Взятая в своей полноте эта сила стала бы источником тотальной деструкции, сокрушающей все и вся и в конечном итоге разрушающей сознание своего же носителя. Герой отличается от великана тем, что смиряет, ограничивает себя, направляет свою силу на созидание. И высшей своей целью герой считает служение Богу и Царю.