Русский Афонский отечник ХІХ-ХХ веков

Летом 1909 года он стал прихварывать, но крепился. Наконец, все более и более изнемогая, вынужден был лечь в больницу. Никакой особой болезни у него не было, а только присутствовало общее старческое расслабление и ослабление аппетита. Затем он по обыкновению несколько раз был приобщаем Святыми Таинами. В начале всенощного бдения на 20 октября ради памяти святого великомученика Артемия над ним было совершено святое таинство елеосвящения. Во вторник, 21 октября, он был последний раз приобщен Святых Христовых Таин и после полудня мирно отошел ко Господу.

22 октября, в день празднования Казанской иконы Божией Матери, о прославлении которой старец много потрудился в своей жизни, торжественно, соборно было совершено отпевание усопшего. И так не стало почтенного схимонаха Аркадия, доброго, и смиренного, и простодушного инока, истинно преданного обители и весьма для нее полезного старца.

Иеросхимонах Виссарион (Расторгуев)

Иеросхимонах Виссарион (в мiру Василий Яковлевич Расторгуев) родился в 1834 году в городе Воронеж. Имя его матери – Мария. Он был из мещанского сословия, и родители дали ему хорошее начальное образование, надеясь, что он поступит в гимназию и получит хорошую профессию.

Но юного Василия занимала другая мысль: он с детства мечтал посвятить свою жизнь служению Богу и искал возможности поступить в монастырь. Достоверно неизвестно, как ему удалось получить на это благословение родителей, но фактом остается то, что 18-летний юноша в 1862 году уже был на Афоне и просился в послушники в Русский Пантелеимонов монастырь. Старцы, видя его безграничную любовь к Богу и его особое рвение к монашеству, приняли его и дали послушание архондаричного.

6 марта 1864 года его уже постригли в мантию с именем Владимир. На послушании архондаричного он был еще пять лет, а после этого по благословению старцев обители началась его скитальческая жизнь по подворьям монастыря. Дело в том, что он проявил себя на послушании архондаричного очень хорошим организатором и аккуратным исполнителем, что, по всей видимости, побудило старцев послать его на подворья монастыря для лучшей организации там дел. Отец Владимир везде, куда бы его ни послали, вел дела очень тщательно, был примером для многих. Вот как характеризирует его отец Владимир (Колесников): «...деловой человек и почти всю жизнь находился вне обители. Был настоятелем подворий Константинопольского, Одесского и Петербургского. Жил и в Москве. Был степенный, богомольный, говорил и делал все тихо, отстраняя себя везде и не выделяясь». [177]

Отец Владимир действительно был настолько скромен и кроток, что даже никогда не фотографировался. Несмотря на скромность, именно он стоял у истоков открытия монастырского подворья в Санкт-Петербурге. Именно он привел в такой порядок дела Одесского подворья, что более не требовалось вмешательства мiрских лиц, что до него широко практиковалось. Он также помог встать на ноги и новому Симоно-Кананитскому монастырю на Кавказе.

О его любви к монастырю и высокой ответственности в делах обители свидетельствуют многочисленные письма из разных мест к старцам обители, [178] где он до малейших подробностей информирует их о всех текущих делах и будущих планах.

Для наглядного показа его исполнительности и старания приведем фрагмент из письма от 14 февраля 1889 года, где он отчитывается своему духовному отцу игумену Макарию о наложенном на него старцами обители послушании передать в знак благодарности архиепископу Херсонскому и Одесскому Никандру икону Иверской Божией Матери. «Праздник Иверской Божией Матери, – писал он, – 12 февраля праздновали торжественно. Служил Литургию Высокопреосвященнейший Никандр, архиепископ Херсонский и Одесский, а с ним два архимандрита – наместник Лавры Иннокентий и казначей архимандрит Арсений, и мы – три иеромонаха. Певчие наши пели всенощное бдение и раннюю Литургию, а позднюю пели певчие хора Высокопреосвященнейшего Никандра. С ним была вся его свита – два дьякона и два иподьякона. Из высоких персон присутствовали Владимир Карлович Саблер, Сергей Васильевич Керский, Лермонтов и прочие наши благодетели. Делали и приличный обед, которым Владимир Карлович остался недоволен. Советовал нам, чтобы впредь не заводить обедов, а делать одну закуску и чай, на что мы, пожалуй, будем согласны, если будет на то Ваше благословение. А теперь сделали, как Вы приказали. Все обедали с владыкой, и, кажется, все остались довольны. На другой день отвезли владыке икону Иверской Божией Матери и поднесли. Икона хорошо отделана, с серебряной рамочкой и в футляре. К ней приложили по Вашему назначению благодарность. Владыка принял и сказал, что она пойдет в благотворительное какое-либо заведение и он предаст это огласке. А лично ему ничего не нужно. Но это уже как он сам хочет. Слава Богу, что все смогли исполнить так, как Вы желали». [179]