Русский Афонский отечник ХІХ-ХХ веков

Спустя пятьдесят лет, в год празднования 1000-летия Крещения Руси, Священный Синод Константинопольской Православной Церкви причислил блаженного старца к лику святых. По благословению Святейшего Патриарха Московского и всея Руси Алексия ІІ имя преподобного Силуана Афонского внесено в месяцеслов Русской Православной Церкви под 11/24 сентября. Однако задолго до официальной канонизации для поклонения честной главе преподобного, покоящейся в Покровском храме святогорской Пантелеимоновой обители, приезжало немало паломников с верой в его молитвенное предстательство пред Господом.

Врачуют души верующих и писания подвижника о сущности христианской жизни и монашеского делания, переведенные на многие языки и получившие большую известность за глубокую духовность и мудрость содержащегося в них слова. Его слово – простое и доброе, но, чтобы следовать ему, необходимо вступить на путь самоотречения и всецелого послушания воле Божией, каким прошел и сам святой старец. Будучи нашим современником, сыном Российской земли и Церкви Русской, он свидетельствовал о спасительности евангельской истины, преподанной всем нам Господом нашим Иисусом Христом, о высоком значении учения Православной Церкви, подтверждая тем самым, что в мiре преходящих ценностей неизменными и подлинно ценными для всех времен являются лишь нравственные, духовные основания жизни человека.

Схимонах Амвросий (Болотов)

Схимонах Амвросий (в мiру Александр Владимирович Болотов) был потомственным дворянином Тульской губернии. Родился в 1866 году в Санкт-Петербурге, где его отец был мiровым судьей. Его мать звали Софией. Александр рос в имении своего отца в полной роскоши и богатстве. Вот как он вспоминает об этом времени: «Помню, как избалованный бабушкиными сливочками и печеньями, я с жадностью глотал густые, розоватые сливки, поедал пушистый, теперь уже невероятной белизны домашний хлеб, как за обедом я упитывался грибными пирогами, где корочка хрустела, пирожками с укропцем, набитыми печенками или щучиной, потрошками да воздушными пирогами, а весной карасиками в сметане. И все это запивалось домашними сухарными или лимонными квасами, сливянками и всякими запеканками.

Яства сменялись яствами, изысканность барской кухни доходила до апогея, и тогда, когда уже мысли мешались, глаза невольно закрывались от сладкой истомы после вкусного, тонкого и сытного домашнего обеда, на балкон выносился поднос, уставленный произведениями собственной оранжереи, подавался в обворожительных чашечках ароматный кофе и пузатенькие бутылки старинной наливки или долго сохранявшегося десертного французского вина, или запыленная бутылка старого арманьяка дополняли оконченный обед». [360]

После такого замечательного детства Александр Владимирович окончил факультет правоведения, служил в Санкт-Петербурге в Министерстве юстиции мiровым судьей, секретарем прокурора в Харькове, с 1894 года в государственной канцелярии Санкт-Петербурга. В том же году женился на Стефаниде Сергеевне Толстой.

С 1897 года служил в Новгороде членом Новгородской земской управы, затем земским начальником в Любани и Новгородским уездным предводителем дворянства. С ноября 1905 года был назначен Пермским губернатором. Дослужился до действительного статского советника.

Но отгремела революция, и Александр Владимирович был вынужден эмигрировать в Европу. Вот как он описывал свое новое положение: «Я беженец, потерявший все: и семью, кроме жены, и родных, и имущество, и родовой угол, – потерявший Родину и даже надежду ее вновь увидеть. Я жалкий обломок русской государственности, русского богатства и былой русской мощи». [361] Вскоре еще одно горе постигло его: в Бухаресте в изгнании в 1929 году скончалась любимая жена. Детей у них не было, и остался Александр Владимирович совсем один. Но, к его чести, он не стал отчаиваться и озлобляться на внешний мiр, а, наоборот, стал искать причины своего несчастья в себе самом. Он пришел к заключению, что все потерял по собственной вине, потому что никогда не боролся за свое счастье. Мiр – дар Божий, и, вместо того чтобы трепетно и с заботой к нему относиться, мы его безжалостно эксплуатируем, только потеряв его или замарав грязью нашего греха, мы осознаем его цену, а потом уже бывает поздно. Наученный горьким опытом жизни, Александр Владимирович все свои внутренние силы направил для обретения истинного счастья в Боге.