Русский Берлин

Белый уехал из Берлина в Россию 23 октября 1923 г. Сначала ему было отказано в визе. Вера Берберова в своих воспоминаниях писала, что уже на вокзале Цоо, откуда уходил поезд, в последнюю минуту Белый вдруг выскочил из вагона, бормоча: «Не сейчас, не сейчас, не сейчас!» — но кондуктор на ходу втянул его назад. Он старался еще что-то крикнуть, но уже ничего не было слышно. Свидетелем этого была поэтесса-эмигрантка Вера Лурье, которая провожала Белого.

«Foxtrot белого рыцаря»

Очень подробно пребывание Андрея Белого в Берлине описано в книге Милы Полянской «Foxtrot белого рыцаря. Андрей Белый в Берлине» (издательство «Деметра», 2009). Книга посвящена трагическому эпизоду в жизни Андрея Белого в пору его последнего пребывания в Берлине (1921–1923), сопровождаемого танцами в немецких забегаловках, в основном вошедшим тогда в моду фокстротом. Автор исследует «танцевальную» ситуацию послевоенного Берлина времен потерянного поколения и своеобразную реакцию Белого на разрыв с женой Асей Тургеневой и с немецким антропософом Рудольфом Штейнером. В книге повествуется о писательском рекорде Белого во время двухлетнего пребывания в Берлине: шестнадцать опубликованных книг, о берлинских встречах с Н. Берберовой, М. Цветаевой, В. Ходасевичем, А. Толстым, И. Эренбургом и др. Использована хроника тех дней: берлинская периодика 1921–1923 гг., эмигрантские газеты, бюллетени, рекламы и журналы, повествующие о феномене русского литературного Берлина 20-х гг.

Марина Цветаева. Дом с балконами

^{Памятная доска на доме с балконами, где жила М. Цветаева с дочерью, на Trautenaustrasse, 9. Фото: A. Pushkin}

О том, что она приехала в Берлин, эмигрантскую публику известили многие русские газеты. Статья Андрея Белого о Цветаевой в газете «Голос России» от 21 мая 1922 г. заканчивалась словами:

«…Марина Цветаева — композиторша и певица… Мелодию предпочитаю я живописи и инструменту; и потому-то хотелось бы слушать пение Марины Цветаевой лично… тем более, что мы можем приветствовать ее здесь в Берлине».

Марина Ивановна Цветаева (1892–1941) приехала в немецкую столицу с девятилетней дочерью Ариадной (Алей), талантливой девочкой, которая во время эмиграции аккуратно вела дневник и сохранила будущему уникальные наблюдения, связанные с Мариной (так она звала свою маму). В Берлине Марина с Алей провели два с половиной месяца, после чего переехали в Прагу. Хотя поначалу планы были другие: «Я в Берлине надолго, хотела ехать в Прагу, но там очень трудна внешняя жизнь» (из письма Цветаевой к Пастернаку).

Квартира

Поначалу они поселились недалеко от Прагерплац (Pragerplatz) у Эренбургов, которые уступили им комнату. Потом переехали в пансион Элизабет Шмидт на Траутенауштрассе (Trautenaustrasse, 9), в дом с балконами. Он сохранился до наших дней, на фасаде установлена скромная мемориальная доска на русском и немецком языках. В этом доме жили и другие писатели-эмигранты, среди них — Владимир Набоков. Квартира была двухкомнатная с балконом, полюбившимся Але. На нем стоял горшочек в цветами, который девочка старательно поливала. Впоследствии этот балкон появился в стихах Цветаевой, написанных в Берлине.

Балкон. Сквозь соляные ливниСмоль поцелуев злых.И ненависти неизбывной

Вздох: выдышаться в стих!

Жена Эренбурга Любовь Михайловна помогала решить бытовые проблемы, водила гостей по магазинам. Покупали только самое необходимое. В числе прочего в универмаге «КаДеВе» Цветаева купила себе «берг-шуэ» — грубые на вид, почти мужского вида ботинки для прогулок по горам. Они вошли в историю. О «мужских ботинках» Цветаевой не раз писали потом в своих воспоминаниях эмигранты.

Германия не была чужой для Цветаевой, по матери — Марии Мейн — в ней текла немецкая кровь. «Во мне много душ. Но главная моя душа — германская», — писала она в своем дневнике. Она владела немецким языком, еще в детстве она побывала в этой стране.

В Германию она ехала, чтобы встретиться с мужем Сергеем Эфроном, бывшим белым офицером, ушедшим вместе с армией в эмиграцию и учившимся тогда в Пражском университете. Прага недалеко от немецкой столицы, но Эфрон смог приехать к жене только через месяц после ее появления в Берлине.

Литература