Русский бог (декабрь 2007)

Ну и как такое вещание может не быть популярным? Затаив дыхание, смотрят передачи в Малой Верейке и еще в четырех населенных пунктах, куда, благодаря возвышенному положению антенны, доходит сигнал. Прав, прав Егоров: умело работающее маленькое телевидение мощный инструмент самопознания деревни.

IV.

- Александр Владимирович, - спрашиваю я, - а церковь вы не хотите в деревне построить?

- Тут уж надо выбирать, - отвечает мне Егоров, - либо церковь, либо телевизор. Нет, мне бы еще тротуары и фонари. Я недавно прочел про участкового Андруховича, который стал поселковым главой. Представь: Красноярский край, тайга, а они в свое село 320 фонарей привезли. Контейнеры для мусора расставили. А теперь собираются возле поселка парк разбить. Со скамейками, с лимонадом и мороженым, с оркестром! Знаешь, что он говорит? «Тротуары могут изменить жизнь!»

Я читала про Андруховича. И много чего о нем знаю - например, то, что он искоренил в своем районе преступность самым заманчивым для Егорова способом: начал снимать на видеокамеру сельскую криминальную хронику и транслировать ее по местному телевидению.

Они, надо полагать, похожи - Андрухович и Егоров. Уж точно один тип - социальные изобретатели.

Работа эта государственной идеологической машиной безнадежно запущена. Нет образа праведника и маленького героя, не понятно, с кого брать пример, какую именно модель жизни следует считать эталонной; к какой из форм благополучия следует стремиться самому простому, самому тихому русскому человеку, живущему в сердце России, и какие практики следует использовать, чтобы достичь желаемого. Много работать? Но в деревне все много работают. Научиться довольствоваться малым в стране, которая изнемогает от страстного желания довольства?

А Егоров, глядя в темное окно, мечтательно бормочет:

- Отделиться! Замкнуться на себе! Свое телевидение даже лучше, чем свободная экономическая зона - это свободная идеологическая зона! Научиться завидовать друг другу, а не кобыле с ОРТ. Да заинтересоваться друг другом, наконец!

Павел Пряников

Люди в проруби

Теория добрых дел Порфирия Иванова

Два берега - им сойтись

Пасмурным декабрьским утром шестеро человек - четверо бородачей, женщина и ребенок лет 10 - в купальных костюмах, распевая псалом, спускаются из леса к Битцевскому пруду, покрытому льдом. «Доброго здравия!» - прерывая пение, хором приветствуют они упитанного мужчину, вынимающего из джипа мангал. «И вам не кашлять!» - видно, что обменивающиеся здравицами не просто хорошо знакомы, но и симпатичны друг другу. И верно: в разговоре выясняется, что упитанный мужчина, Сергей Тихонович, подполковник ФСБ запаса, хоть и ест мясо, и вообще явно пришел в этот мир владеть им, очень тепло относится к этой шестерке полуголых и босых людей, изготовившихся к погружению в прорубь. «Чудаки, побольше бы таких, тогда вот этого всего не было бы вокруг», - Сергей Тихонович указывает обеими руками на раскиданный вокруг мусор и какие-то ржавые железные будки, исписанные скабрезными надписями.

Сергей Тихонович и его соратники-отставники из спецподразделения «Альфа» несколько лет назад взяли под присмотр Битцевский пруд и его окрестности. Но босые, полуголые люди пришли сюда раньше ветеранов спецслужб, еще в семидесятые годы. Вполне возможно, что Сергей Тихонович в звании лейтенанта светил кому-нибудь из них в глаза лампой в подвале районного отдела УКГБ. Но сегодня они вполне друг с другом примирились - у них теперь общее дело: спасать мир. Ветераны спецслужб и последователи Порфирия Корнеевича Иванова, «паршеки», как они сами себя называют, теперь на одном берегу (а может, уже и в одной проруби).

«Не плюй в колодец»

Впрочем, нельзя утверждать, что раньше паршеки мир не спасали - просто лет двадцать назад врагов было меньше, и маскировались они тщательнее. Возможно, не было и никакого подвала - паршеки умели во все времена договариваться и не раздражать власти. Причем власти любые, не только коммунистов - Порфирий Корнеевич, например, благополучно нашел общий язык и с фашистами. В общем-то, именно с фашистов и пошли его слава и авторитет.

Легенда, а так же, по утверждению недоброжелателей, записи в истории болезни Иванова (он провел несколько лет в психушках) гласят, что во время войны Порфирий Корнеевич был схвачен фашистами и доставлен к командующему армией генералу (будущему фельдмаршалу) фон Паулюсу, который после беседы распорядился отправить его в Берлин. Однако вместо столицы Германии фашисты почему-то доставили Порфирия Корнеевича в днепропетровское гестапо, где принялись пытать холодом.

В 36- градусный мороз его, обнаженного, обливали ледяной водой, закапывали в снег и, наконец, в течение 14 часов возили раздетого же в коляске мотоцикла по улицам Днепропетровска. Но Иванову было все нипочем. Изумленные фашисты выпустили его из гестапо и, более того, даже разрешили свободно передвигаться по оккупированной территории.