Бывший Центральный государственный архив Октябрьской революции (ЦГАОР) вместе с Центральным государственным архивом РСФСР были объединены в Государственный архив Российской Федерации (ГАРФ). В настоящее время в ГАРФ хранится свыше 6 млн. дел, а длина полок достигает 80 км. Путеводитель по фондам Государственного архива составлялся в течение нескольких лет, и вместился в 6 томов. По своей структуре ГАРФ состоит из нескольких частей. В первой (1 млн. дел) содержатся материалы по истории Российской империи до 1917 г.: отчеты тайной политической полиции, доклады карательных органов, боровшихся с революционным движением, и папки Верховного уголовного суда, рассматривавшего дела декабристов, архивы российских императоров и великих князей — от Александра I до Николая II. Вторую часть составляют материалы государственной власти СССР. Третья состоит из полутора миллионов дел и документов РСФСР. Отдельно в ГАРФе — материалы по истории Белого движения и русской эмиграции.
К началу 1992 года в России насчитывалось 17 федеральных архивов.
Вне системы, однако, остались бывший архив Политбюро ЦК КПСС, который был превращен в президентский архив СССР, а впоследствии и в архив РФ, и архив КГБ, что явилось первым симптомом архивной контрреволюции!
К августу 1991 г. структура архивов КГБ имела два уровня — центральный архив и архивы областных управлений. Вне Центрального оперативного архива КГБ существует и отдельный архив — центральной службы разведки — бывшее Первое главное управление КГБ. При Центральном архиве и при региональных архивах КГБ всегда существовал и отдельный фонд дел исторического значения или представляющих оперативный интерес.
Документы архивов служб подразделяются на следующие группы:
1. Архивно-следственные дела с 1918 до 1991 г. Часть этих дел отражает репрессии против граждан СССР. Московский КГБ насчитывает около 100 000 архивных единиц хранения, из которых 67 тыс. — т. н. прекращенный фонд, т. е. дела, по которым вынесены решения о реабилитации, или обвинение снято по тем или иным причинам, например, обвиняемый признан невменяемым.
2. Фильтрационные дела. (Фильтрационные и трофейные материалы.) Все советские граждане, которые находились на оккупированных территориях, в лагерях для военнопленных или были угнаны или добровольно отправлялись на работу в Германию, по своему возвращению в СССР проходили проверку в проверочно-фильтрационных лагерях. На них составлялись опросные листы, а впоследствии во многих случаях к ним добавлялись какие-то материалы и, таким образом, в сущности, заводилось проверочно-фильтрационное дело. В Москве по таким делам насчитывается 55 тыс. архивных единиц хранения + 10 тыс. трофейных архивных единиц, т. е. персональных карточек и других учетных материалов, изъятых Советской армией из немецких лагерей. Эти анкеты (карточки) были расформированы и разосланы по областям, из которых человек уходил в армию, или по месту его рождения. Эти 10 тысяч единиц архивного хранения в Московской области не нашли своего применения, т. е. эти граждане не вернулись домой и проверочно-фильтрационные дела против них не были заведены.
3. Секретное делопроизводство. В секретное делопроизводство вошли материалы из городских и районных отделов КГБ. В Москве этот фонд содержит всего 19 375 единиц архивного хранения.
4. Личные дела сотрудников КГБ. Срок хранения не ограничен.
5. Оперативно-следственные дела — оперативные разработки, личные дела агентуры и т. д.
С 5-го сентября 1991 г. архивы КГБ были опечатаны. При мэрии Москвы была создана комиссия, которой надлежало регламентировать передачу архивов спецслужбам. Ситуация в связи с ревизированием фондов КГБ осложнялась неясностью: какие виды документов и до какого года подлежат изъятию из архивов КГБ и передаче на государственное хранение, а какие следует оставить в подразделениях КГБ.
Ведомственная политика КГБ по отношению к архивам не была направлена ни на благо истории, ни на благо архивистов. Ввиду специфики тайных служб, в КГБ бытовала практика не хранить для вечного пользования часть дел. Документация общего порядка в райотделе КГБ хранилась всего 20 лет, после чего уничтожалась. Хранились только описи дел. По этому принципу уничтожено дело академика Андрея Сахарова — более 300 томов, дело Александра Солженицына, Владимира Войновича.
Практика уничтожения архивов была распространена в НКВД в 30-е годы. Согласно переписке Бонч-Бруевича с Ягодой, Ежовым и Берия за период 1935–1939 г. сотрудники НКВД сжигали документы сразу же после ареста их владельцев — деятелей культуры, науки и др. Упоминается о ценных рукописях, уничтоженных противозаконно, в связи с чем Бонч-Бруевич наивно просил именно органы НКВД извлечь «необходимые организационные выводы», после чего был уволен с поста директора Литературного музея[127]
.