Русский флот на чужбине

Основная тяжесть организации и проведения эвакуации легла на плечи командующего флотом и его офицеров. Некоторую помощь оказали иностранные (прежде всего французские) корабли и суда, находившиеся в портах Крыма. Трудностей, казалось бы непреодолимых, обнаружилась масса. Во-первых, число желающих эвакуироваться превысило не только скромную цифру, выдвинутую на недавнем совещании, но и те 98 тысяч человек, которые предполагались ранее, поскольку во власти красных не хотели оставаться и многие гражданские лица. Во-вторых, состояние флота и количество кораблей и судов, как уже говорилось ранее, оставляло желать много лучшего. В-третьих, не обошлось, увы, без типичной русской безалаберности. Кроме того, команды многих транспортных судов оказывались просто ненадежны. По словам Кедрова: «Шла усиленная пропаганда среди команд судов к саботажу, приходилось снимать ненадежных, ставить часовых к машинам и котлам. Для погрузки угля мне были даны люди из служащих в управлениях, но они скоро все разбежались, думая каждый только о себе. Генерал флота Пономарев, назначенный мною для наблюдения за погрузкой угля, только разводил руками. Толпы теснились у пристаней, улицы были забиты повозками с различным скарбом, который все же не брали на борт за неимением места. Приходилось все делать своими морскими офицерами и нашими морскими командами, включительно до погрузки угля.

По справедливости могу сказать, что мой Начальник Штаба адмирал Н.Н. Машуков, командиры и офицеры судов, назначенные коменданты посадки были выше всякой похвалы. Дали 3 дня для подготовки, а уже через 2 суток начали прибывать первые части, оторвавшиеся от неприятеля, наступавшего по пятам

».

Для предотвращения паники Кедров послал в войска телеграмму, в которой он указывал, что только в случае строгого следования заранее разработанной дислокации войск по портам возможна эвакуация всех желающих. «Много было затруднений, — писал Кедров, — часто казавшихся непреодолимыми. Поступают донесения — машины не вертятся, якоря не выбираются; заявления, что если будет посажен еще один человек, то пароход будет сидеть на грунте, отходят от пристаней с полупогруженными трюмами и т. п. Никто не подозревает, что, как выяснилось, надо принять не 35 000, а более 100 000 [человек. — Н.К.] и значит грузить суда до отказа. Никто не хочет оставаться, несмотря на обращение Главнокомандующего, указывавшего, что мы идем в неизвестность. Приходится посылать всюду морских офицеров с диктаторскими полномочиями, угрозами, револьверами и матерными словами, после чего все приходит более или менее в порядок: машины вертятся, суда не садятся на грунт и всех желающих эвакуироваться приглашают на борт».