Русский гамбит генерала Казанцева

Принятие на федеральном уровне ряда целевых программ говорит о том, что в России «нащупывается» основной метод государственного управления — программный. Однако Россия не была бы Россией, если бы не «хотели как лучше, получилось как всегда». Формально за ходом выполнения ФЦП следит полпред, реально, как уже отмечалось, у него нет рычагов управления процессом ее реализации. Сложилась ситуация, которая не по зубам ни Джону Мейнарду Кейнсу, ни Василию Леонтьеву — вроде бы и руль есть, и рулевой, а вот рулевого колеса, увы, нет.

Не менее парадоксальная ситуация с привлечением частных инвестиций: денег в совокупности у граждан много, а инвестировать их в реальный сектор экономики они не хотят.

Но выход, кажется, можно найти и из этой ситуации. Например, привлечь личные сбережения массы российских граждан в экономику нынешней России можно при выполнении принципиальных условий:

во-первых, инвестиционные проекты должны быть объективно надежными: акции предприятий должны иметь объективные предпосылки к изначально высокой динамике роста стоимости, а впоследствии финансовые вложения должны давать гарантированные дивиденды;

во-вторых, надежность инвестиций должна быть подтверждена организационно, через личное поручительство ответственного высокого государственного лица, например полпреда Президента, которому массы российских граждан — инвесторов безусловно доверяют;

в-третьих, у «поручителя» должны быть реальные законные рычаги управления экономическим процессом.

Таким образом, властям предлагается реально рискнуть своим авторитетом у избирателей — в этом основной смысл нетрадиционных инвестиционных гарантий. В случае успеха инициативы власти получат реальное одобрение широких народных масс.

Возможные экономические ошибки приведут не к невыполнению предвыборных обещаний, о которых обычно все дружно забывают через месяц после выборов, а к потере сбережений избирателей, о чем они будут помнить очень долго!

Ниже приведены некоторые соображения по данному вопросу, но главное, смысл высказанных предложений — в поиске экономических решений для регионов без привлечения дополнительных бюджетных ассигнований.

Почему перечисленные основные условия необходимы для массового привлечения резервных средств населения в экономику России? Дело в том, что инвестиционно привлекательные проекты «разобраны» группировками разнообразного толка, практически не допускающими слабо организованные финансовые объединения граждан к таким проектам или не позволяющие даже объединенным мелким вкладчикам впоследствии влиять на ход их реализации, распределение средств и выработку экономической политики предприятий в интересах массовых инвесторов.

Примеры последствий группового протекционизма: неучастие массового мелкого инвестора в строительстве и эксплуатации морских и речных портов и терминалов, дающих стабильный высокий доход и активно развивающихся в настоящее время на Юге России, общегородских торговых предприятиях и рынках, элеваторов и хранилищ, в лесозаготовках, в дорожном строительстве по государственному заказу, в приобретении распродаваемой муниципальной собственности, в строительстве и эксплуатации объектов электроэнергетики и во многих других эффективных экономических проектах. К таким проектам новым инвесторам, объединяющим массу мелких вкладчиков, просто не пробиться через многочисленные и надуманные бюрократические или государственно-криминальные преграды.

Важнейшим объектом для инвестиций на Юге России является сельское хозяйство, но в настоящее время привлечь сюда народные средства можно только под гарантии авторитетных властных структур. Если инвестиции не пропадут из-за плохого управления делом, не будут разворованы, то и средства из бюджета для компенсации не понадобятся.

Самый показательный пример — ситуация с небывалым урожаем зерновых на Юге России в 2002 году. Урожай обернулся большими финансовыми потерями для сельского хозяйства округа. Осенью оказалось, что чрезмерные запасы зерновых, переполненные закрома привели к снижению цены до 35 долларов за тонну, хотя на мировом рынке она по-прежнему колеблется в пределах 120–140 долларов. Поскольку экспорт зерна в таких объемах принципиально является общегосударственным или по крайней мере межрегиональным делом, то и решать его следует на государственном уровне при наличии соответствующих финансовых возможностей и законных полномочий на местах, тем более что предпринятая из Москвы запоздалая и мелкомасштабная ценовая интервенция результатов не дала.