Русский гамбит генерала Казанцева

В Российском государстве отношение к национальному вопросу по сравнению с другими странами имело совершенно иные свойства. В Западной Европе, как известно, формирование общепринятого взгляда на роль наций в системе государственных отношений происходило преимущественно на рубеже смены двух эпох: феодальной и капиталистической, сопровождавшейся серией различных по масштабу буржуазных революций.

Именно тогда у западноевропейских народов, переживавших благотворное влияние нового времени, стали появляться признаки завершения этнополитического объединения, вызревание которых значительно ускорила ломка удельных перегородок и установление административного единства территорий.

Более двухсот лет назад, когда у народов Западной Европы раньше, чем у других, происходили процессы радикальных государственных преобразований, национальный вопрос был решен в большинстве стран этого цивилизационного пространства на основе националистического принципа «одна нация — одно государство». Как следствие этого, самоопределение здесь вполне закономерно завершалось образованием этнически однородных государств.

Но такой исход, по всей видимости, нельзя признать окончательным, так как в национальном вопросе (вопросе о развитии наций и отношениях между ними) существуют две исторические тенденции, позволившие ему «выйти» за первоначальные западноевропейские пределы и превратиться в типичное для всего человечества явление.

Первая тенденция отражает создание этнической самобытности, а вторая — интеграционных связей с другими народами. Соотношение их, как показывает опыт, неизменно менялось в зависимости от социально-экономических, политических, этнокультурных, религиозных и иных обстоятельств. В западноевропейских странах приоритетной сначала была первая тенденция, но в дальнейшем роль второй постепенно все больше возрастала.

С XVI века до середины XIX века постепенно обозначились три генеральных направления в развитии государств на европейской, а затем и всепланетарной аренах. Различают такие связанные с ними образования: национальное (Англия и Франция до появления обширных заморских владений), земельно-локальное (княжества и города Италии и Германии до объединения) и универсалистское с сопредельными территориями, наднациональное (Австро-Венгрия).

Следует уточнить, что универсалистское образование, в свою очередь, имело еще одну типовую разновидность — колониальную, с классическим сочетанием обязательного наличия метрополий и зависимых стран. К середине XIX века внутриэтническая разобщенность в Европе, там, где она еще существовала, была преодолена: при помощи «бонапартистского воссоединения» (завоевания и буржуазных реформ) в Италии и насильственного подчинения — при канцлере Бисмарке в Германии.

Таким образом, произошел естественный отбор двух наиболее жизнеспособных направлений государственного строительства, но в столкновении соответствовавших им концепций государственности, универсалистской (имперской) и национальной, идея «одна нация — одно государство» в ту эпоху в конечном итоге возобладала.

Это подтверждают все последующие перемены в Европе вплоть до окончания Первой мировой войны в 1918 году и распада Австро-Венгерской империи. В условиях азиатско-африканского и южно-американского геополитического и историко-цивилизационного развития процессы этнонациональной консолидации, схожие с первоначальными европейскими, получили распространение только в XX веке и сопровождались также освободительными устремлениями к независимости и созданию национальных государств.

Однако на пороге XXI века универсалистская интеграция в Европе, обретшей целостность еще во времена могущественных древних империй Рима и Карла Великого, вновь обретает преимущественный характер. Этот регион мира превращается, за исключением его юго-восточной части, в конфедеративное объединение народов.

Формирование исторических тенденций в развитии сообщества российских народов происходило в значительной мере не так как в Западной Европе. Сходство невозможно найти и в других ареалах мира. Из-за своего геополитического положения на стыке Европы и Азии, являвшегося на протяжении многих веков контактной зоной с повышенной нестабильностью, Россия вынуждена была постоянно сдерживать или отражать агрессивные нашествия пришельцев сопредельного зарубежья.

В этом противостоянии Россия исправно выполняла две великие миссии, пока, к сожалению, не признанные: «охраняла покой Европы» (по выражению В. О. Ключевского) и принимала в свое подданство преимущественно добровольно окружавшие ее малые народы, ограждая их от опустошающих вторжений, а иногда и от полного уничтожения, своими государственными границами и военной мощью.